Цитадель один

— Ну почему не так? Они поставили управлять завоеванными людьми других людей. Одни названия «Хозяева» и «Слуги» чего стоят!

— Вот-вот, названия! А где дела, достойные настоящих оккупантов и поработителей? Где концлагеря и массовые расстрелы? Где пожирание младенцев и высасывание крови у женщин? Где отправка мужчин на каторгу с целью разграбления всех природных ресурсов? Где колонизация и создание резерваций для оставшихся в живых людей? Что ты, вообще, думаешь об их действиях?

— Чужой разум понять очень трудно… — осторожно начал я.

— Вздор! — перебил меня Безымянный. — Еще Цицерон восклицал «Куи продест!» — ищи, кому это выгодно. Давай, поищи выгоду в действиях жуков, а я погляжу, как это у тебя получается.

Даже в обычном состоянии, я не мог ответить на вопрос «Зачем это все?», а теперь, выпив… Но делать было нечего, с Безымянным не очень-то и поспоришь. Тут я вдруг вспомнил рассказ одного учителя о жуках.

— Возможно, жуки хотят получить выгоду от людей, обладающих индивидуальным разумом в своих взаимоотношениях с другими расами.

Безымянный откинулся назад и улыбнулся.

— Вот видишь, а говорил: «очень трудно понять». Тут и понимать нечего. Все само собой складывается. Им нужны не просто люди, а люди достигшие высокого уровня технического развития. Им нужен сильный союзник…

— Союзник или слуга? — резко оборвал его я.

Безымянный хмыкнул.

— А ты ощущаешь себя слугой?

— Ну… Нет, пожалуй.

— Вот именно. Сами эти термины «Хозяева» и «Слуги» придумал один мой хороший друг — тоже имеющий высший класс. Человечеству надо было разоружиться, сгладить уровень жизни в разных регионах, обратить свою энергию на науку и творчество. Для этого надо было сломать все государственные системы — и наши инопланетные друзья согласились нам помочь. Мы воспользовались древними страхами, поднятыми наружу еще Уэллсом. Инопланетяне непременно должны завоевать Землю — они и завоевали ее для нас. А мы знаем, что нужно делать. Мы назвали себя «Слугами» по двум причинам. Во-первых, наши друзья любезно согласились принять на себя все дурное отношение людей. Нельзя сломать весь жизненный уклад человечества так, чтобы никто не пострадал при этом. А мы что, мы — Слуги! Весь спрос с Хозяев. А во-вторых… Всегда мир был для человека, и вращался вокруг него. Теории Коперника и удивления Гагарина тому, до чего наша планета мала, недостаточно, чтобы преодолеть этот веками складывавшийся антропоцентризм. А мы указали нынешним людям на их место. Завышенная самооценка — бич американо-европейской цивилизации, да и не только их. Не будет никакого развития, пока человек не поглядит на себя объективно. Пока кричали «Все на благо человека, все во имя человека», мы продолжали строить замкнутый мирок. Но сейчас все по-другому. Только теперь, поняв, что они вовсе не центр мироздания, люди смогут поглядеть на себя отстраненно.

— Но, ведь если эта информация распространится, вся ваша система может рухнуть, — растерянно пробормотал я.

Безымянный расхохотался.

— Я не могу, как в прежние времена, висеть в Интернете часами — у меня мало свободного времени. Но пару — тройку часов в неделю я могу выкроить, чтобы донести все это до людей — до тех, кто захочет это прочитать и понять. И так я нахожу новых сторонников, которые приходят к нам. Я же говорил — информации в Интернете достаточно — только ищи и читай.

Он откинулся на спинку кресла, глядя на меня с чуть насмешливой улыбкой, а я не знал, что сказать. Мысли путались у меня в голове. Такого шока я не испытывал еще никогда. Где здесь правда, а где ложь? Могу ли я верить Безымянному, даже если он и никогда не обманывал меня? «Никогда не говори все правду» — так он учил меня. Какую еще правду он скрывает? Безымянный всматривался мне в лицо, а затем резко наклонился через стол.

— У нас не было другого выхода! — воскликнул он. — Человечество оказалось не готовым не только к двадцать первому веку, но и к двадцатому! Больше чем двухсотлетний период непрерывных открытий — а результат ужасен! Каждое новое изобретение служило лишь средством уничтожения людей и природы, каждая достигнутая вершина мысли служила опорой диктатур! Ницше и Марксу и в страшном сне не приснилось бы, что их труды послужат оправданием для создания «Третьего рейха» или ссылки целых народов. Тоже было и с экономикой. Даже если я и буду говорить только о том, что помню сам, то не скажу ничего хорошего. Все надежды на построение более справедливого порядка рухнули, погубленные так называемой «войной с террором», вывозом производства в Юго-Восточную Азию и неконтролируемой миграцией.

Безымянный нервно облизал губы и продолжил уже чуть тише и спокойней: