Травить детей — это жестоко. Но ведь что-нибудь надо же с ними делать!
Когда женщина спит, она не вредит.
И за что я осужден навечно жить в демократической стране, где дурак равен разумному человеку?
Логика его была столь сокрушительна и неотразима, что я, хоть и знал свою невиновность, облизнулся от удовольствия, предвкушая дальнейший рассказ о раскрытии моего преступления.
Я знаю, что вам давно хочется меня прервать и крикнуть: довольно гадостей!
— У вас и яйца есть? — удивился пилот.
Он постоянно вращал глазами, поворачивая их, казалось, зрачками в голову, точно пытался заглянуть себе в мозг и понять, что там неладно.
Нам девушки достаются тогда, когда они рвут отношения с девушками, когда они больше не девушки, — нам достаются потасканные, обезображенные, больные, безумные.
Кто влез, а кто и по дрова…
Любой хороший писатель — оскорбление для его народа.
Ноги для меня — первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха.
Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддается описанию. Не поддается ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нем подумать.
Вылезти утром из постели — все равно что уткнуться в глухую стену Вселенной.
Всегдашняя мечта всех сумасшедших — управлять сумасшедшим домом.
Жизнь — это какой-то бред. А это и есть реализм.
Корнеплодов собрали почти столько же, сколько и посадили. Это серьезный успех.
Ох уж мне эти дачные фанаты! Почему в людях к старости просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли, пробуют?
Мужиков мало, но баб… баб!! Все наполнено бабами.
Легче назвать кого-нибудь блядью, чем быть ею.
Всякий раз, когда человек начинает в себе сомневаться, он сморозит какую-нибудь глупость, которая приведет его в восторг.
Все — иллюзия. Естественно, и предыдущая фраза — тоже.
Самое слабое звено в цепи и есть самое сильное. Оно разрывает цепь.
Говном можно интересоваться, только если ты сам дерьмо.
Образы из твоих снов едят из твоей тарелки.
У него был открытый ум. К сожалению, насквозь.
Хотя бы во сне мы можем позволить раздвоение личности. Один из нас мог бы стать именно тем, кем хочет, но зато второму придется быть тем, кто в нужный момент будит нас.
Среди слепцов и одноглазый становится незрячим.
Куда легче провозгласить себя Цезарем, чем дворником.
Ах, кто мне такую Леду покажет,
Которая лебедю дать откажет?
Выполнен план.
Подпись: Онан.
Не каждый человек, который слишком много знает, знает об этом.
А могло быть хуже. Твой враг мог быть твоим другом.
Некоторые мысли приходят в голову под конвоем.
Бедный человек, ты говоришь: «После меня хоть потоп!» — и тянешь за цепочку унитаза.
Незнание закона не освобождает от ответственности. Но знание — частенько.
У тех, кто видит сны, бессонные ночи.
Жаждешь крови? Стань клопом.
Бредем слепые во тьме, но так и хочется белой своей тростью врезать кому-нибудь по башке.
Метким стрелкам вовсе не нужно знать калибр голов, в которые они целятся.
Полная ясность бывает лишь в пустой голове.
Как только женщины будут поставлены вровень с нами, они станут выше нас.
Стиль — вещь настолько многозначительная, что если выдерживать его до конца, он становится вульгарным.
Нет, человек, если ты и венец, то пока чаще — терновый…
Человек, венец творения — терновый.
Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия — критерий заблуждения.
Одно и то же может представляться в трех видах: аскету — трупом, влюбленному — возлюбленной, собаке — мясом.
Надо иметь мужество пользоваться собственным умом.
Доказательство истинно только для самого себя; оно не свидетельствует ни о чем, кроме наличия доказательств, а это ничего не доказывает!