Цицианов

Царь Имеретии Соломон I был храбрым и умелым полководцем. Он добился самостоятельности своего государства (до 1768 года Имеретия находилась в вассальной зависимости от Турции) и не только успешно оборонял границы, но и держал в узде местное дворянство. По свидетельству полковника Бурнашева, царь Соломон «имел горячее желание войти в покровительство Всероссийского престола, единое о России слово производило в нем некое особое чувствование и самым последним чинам нашим, приезжающим в Имеретию, он оказывал безмерное уважение». Это высказывание требует комментария, тем более что далее автор записки сообщает о тесных связях имеретинского царя с Сулейман-пашой, главой пограничного пашалыка, который приходился ему приемным отцом. Скорее всего, Соломон, как и многие закавказские владыки, рассчитывал играть на русско-турецком противостоянии. Родственники его бежали в Грузию, где были приняты царем Ираклием II, «как они всегда привыкли принимать под защиту обоюдно бунтующих князей». Один из представителей имеретинской ветви Багратионов, «беглый» царевич Арчил, женился на грузинской царевне, что придало ему особый политический вес. Царь Соломон нашел чем ответить соседу: «…равным образом принял бежавшего из Грузии сына князя Эристова, обвиняемого в бунте против царя Ираклия, и женил на своей дочери»; охотно принимал он «и многих других не доброхотствующих князей, из того следовали с обеих сторон разные неудовольствия». После подавления мятежа князя Эристова у родного деда имеретинской царицы были конфискованы родовые имения, которые тут же передали царевичам, сыновьям Ираклия II. [815]По мере истощения сил обоих противников военные действия прекратились, хотя взаимное недоверие тлело в душах царей и в конце концов могло привести к большому пожару. Этот пожар не заставил себя долго ждать. Известно, что даже в «благоустроенных» монархиях передача престола от одного лица другому редко проходила без каких-либо осложнений. В тех же государствах, где в силу местных политических реалий являлись несколько претендентов на корону, смерть монарха сопровождалась различными династическими неурядицами. Так случилось в Имеретии, когда Соломон I окончил свой земной путь. Началась кровавая феодальная междоусобица, в которой смешались старые обиды, личные амбиции, клановые интриги, коварные измены и иностранное вмешательство. Таким образом, к рубежу XVIII—XIX веков Западная Грузия в политическом отношении представляла собой огромный клубок конфликтов — династических, межгосударственных и клановых. Царь Имеретии, претенденты на его престол, мятежные князья, правители Мингрелии и Грузии — все они вели свою игру, разыгрывая турецкую и русскую карты. Справедливости ради следует сказать, что их собственная судьба Россию мало интересовала. Все эти правители были нужны Петербургу исключительно как союзники, и в разрешении споров между ними власти империи стремились только к тому, чтобы их распри не мешали борьбе с турками. Так, имеретинской смутой умело воспользовался правитель Мингрелии Дадиани, давно лелеявший надежду покончить со всякими разговорами о своей зависимости от Имеретии. При храбром и воинственном Соломоне I Дадиани не мог о том и помыслить. Теперь он предложил одному из претендентов на престол военную помощь в обмен на территорию. Землю Дадиани получил, а вспомогательного войска не прислал, чем создал предпосылки для будущего конфликта.