Цицианов

При новом главнокомандующем были изменены правила сбора податей. До 1803 года казенные крестьяне платили их натурой — зерном, вином, медом, домашним скотом и т. д. Раскладка, сам процесс сбора, доставка, хранение и учет были чрезвычайно сложным делом. По высочайшему повелению налог обращался в денежную форму, причем размер его определялся по так называемым средним справочным ценам. В тех случаях, когда доставка зерна оказывалась удобной, сохранялись платежи хлебом, но сбор меда, вина, скота и т. д. полностью отменялся. Чтобы оградить селян от произвола чиновников, устанавливался фиксированный объем налогов с каждой деревни, которая становилась основной податной единицей взамен двора, как это было ранее. Также устанавливалась круговая порука крестьян и уменьшались недоимки. Для того чтобы привлечь на свою сторону дворян, многие из которых недоверчиво и даже враждебно относились к новой власти, Цицианов 21 марта 1803 года предписал исправникам оказывать содействие помещикам в сборе налогов с подвластных им крестьян «и в случае упорства сих последних, назначать военные экзекуции»[532].

Петр Великий, как известно, для реализации своих великих идей не гнушался собственными руками ковать, плотничать, рвать зубы, чертить проекты кораблей и зданий, писать законы и служебные инструкции. В условиях дефицита административных ресурсов, при пассивном и активном сопротивлении новшествам, которое оказывали практически все слои населения, высший представитель коронной власти на окраинах империи вынужден был уподобляться легендарному царю-реформатору. И это не являлось нечаянной или намеренной пародией на великого человека. Напротив, здесь со всей полнотой проявлялась практика модернизации по-российски, когда единственным сторонником преобразований являлось правительство, а вся остальная страна с большей или меньшей покорностью выполняла волю монарха. Главнокомандующий читал рапорты об опытах по производству шелка, определял порядок действий чиновника, присланного для наблюдения за изготовлением шелка-сырца, обращался к управляющему Александровскими прядильно-ткацкими фабриками с предложением наладить промышленное производство ниток в Грузии, чтобы вывозить в Россию не сырье, дающее немало отходов, а готовую продукцию. Не укрылось от Цицианова, что местные жители использовали лен только для производства масла, собирая для этого семена и оставляя на полях стебли, из которых получают волокно. Изготовление на месте льняного холста избавляло казну от дорогостоящих поставок этих тканей из России, решало проблему с обмундированием. Главнокомандующий приказал найти в частях солдат и казаков, знающих способы обработки льна, и использовать их в качестве инструкторов для местного населения. 22 августа 1805 года он потребовал, чтобы каждый крестьянин в Грузии хотя бы одну меру площади засеял этой технической культурой. Примечательно, что в бумагах о распространении льноводства нет ни слова о возможных выгодах самих крестьян; самый используемый глагол — «принудить». Распоряжение горийскому капитан-исправнику Крушкову о присылке саженцев сопровождалось подробным «Наставлением о пересадке деревьев»: «1) вырывать деревья каштановые толщиной в руку; 2) заметить на дереве ту сторону, которая на полдень крестом, назнача оный ножечком; 3) больших и толстых кореньев не беречь, а беречь тонкие, которые по самым концом дерева; 4) обвернуть коренья сеном или навозом, увязать чем-нибудь; 5) везти не в мороз и не в солнечный день по берегу; 6) числом до 10 деревьев таких потребно; 7) выбирать деревья хорошие, а не диких каштанов, а тех, что едят»[533].