Цивилизация

Цели, которые ставила перед собой «Энциклопедия», кажутся нам вполне безобидными. Но авторитарная власть словари не жалует. Она держится на подтасовках и туманных абстракциях и потому не может допустить, чтобы смысл слов прояснился раз и навсегда. «Энциклопедию» запрещали дважды, но ее конечный триумф означал, что встречи в элегантных парижских салонах были предвестниками революционных преобразований – и эры науки. В иллюстрированном приложении к энциклопедическим статьям наглядно представлены разнообразные технические процессы, в большинстве своем, прямо скажем, мало изменившиеся с эпохи Возрождения. В последней четверти XVIII столетия наука была в моде, и ее, как свидетельствует творчество Райта из Дерби, окутывал романтический флер. Его картина, на которой показан опыт с воздушным (вакуумным) насосом, переносит нас в то время – время научного изобретательства.

Это яркий пример повествовательной живописи: длинноволосый натурфилософ поглощен экспериментом; девочки не в силах смотреть на гибель несчастного какаду; рассудительный господин в летах объясняет им, что наука требует жертв; а задумчиво склонивший голову мужчина справа спрашивает себя, на пользу ли человечеству подобные опыты. Все действующие лица относятся к происходящему серьезно, и тем не менее тогдашняя наука – это отчасти лишь способ провести вечерний досуг, как игра на фортепиано в следующем, XIX веке. Даже Вольтер, потративший уйму времени на взвешивание образцов расплавленного металла и препарирование червей, был всего-навсего дилетантом. Ему не хватало педантичного, приземленного реализма настоящего экспериментатора, но, может быть, въедливое упорство развивается только там, где это качество ценят больше, чем острый быстрый ум.

В XVIII веке таким местом оказалась Шотландия – страна, в которой цивилизация еще не растеряла энергию новизны. Шотландский характер (а я сам шотландец) удивительным образом сочетает в себе трезвый реализм и безумную сентиментальность. Сантименты перекочевали в фольклор – предмет гордости шотландцев. Где еще, кроме Эдинбурга, романтический пейзаж вторгается прямо в центр города? Но реализм явно перевешивает, он-то и превратил Шотландию XVIII века – бедную, провинциальную, полуварварскую страну – в движущую силу европейской цивилизации. Я просто напомню вам имена некоторых шотландцев – мыслителей и ученых того времени: Адам Смит, Дэвид Юм, Джозеф Блэк и Джеймс Уатт. То, что эти люди после 1760 года изменили весь ход европейской мысли и жизни, – непреложный исторический факт. Джозеф Блэк и Джеймс Уатт установили, что теплота, в особенности теплота пара, может служить источником энергии. Излишне распространяться о том, как это открытие изменило мир. В «Богатстве народов»[143] Адам Смит сформулировал принципы политической экономии и разработал теорию общественного развития, которая дожила до эпохи Карла Маркса – и пережила ее. В «Трактате о человеческой природе» Юм доказал, что опыт и разум не обязательно связаны друг с другом. Нет такого явления, как разумная вера[144]. По собственному признанию Юма, он отличался открытым, общительным и веселым нравом, и дамы в парижских салонах были им очарованы. Полагаю, они просто не читали его книжицы, которая до сих пор приводит философов в замешательство.

Все вышеперечисленные великие шотландцы жили в мрачных, узких домах Старого Эдинбурга, теснившихся позади замка на склоне холма. Но еще при их жизни шотландские архитекторы братья Адам разработали один из лучших в Европе планов городской застройки – Новый Эдинбург. Кроме того, они взяли на вооружение – может, правильнее было бы сказать изобрели – строгий, чистый классицизм, который оказал влияние на всю европейскую архитектуру, проникнув даже в Россию, где этот стиль с большим успехом практиковал другой шотландец, Чарльз Камерон. Ну и нельзя не вспомнить такого шотландского популяризатора неоклассицизма, как Вальтер Скотт: обратившись к сюжетам из готического Средневековья, он на сто лет вперед пленил воображение романтически настроенных читателей. Прибавьте к этому списку Джеймса Босуэлла, автора одной из самых занимательных книг на английском языке[145]; Роберта Бёрнса, первого подлинно народного лирика; Генри Реберна, самобытного и смелого художника, создавшего портретную галерею замечательных представителей своего века, – и вы согласитесь, что в очерке о европейской цивилизации Шотландию нельзя обойти вниманием. Стараниями прагматичного гения шотландцев и англичан представленные в «Энциклопедии» Дидро технические схемы быстро устарели, и еще прежде, чем Америку и Францию сотрясли политические революции, началось гораздо более глубокое и катастрофическое преобразование мира, впоследствии названное промышленной революцией.