Цивилизация Х. Инспекция

– И последнее, Елена Константиновна… Возможно, вы знаете, где он живет? – спросил Лужнецкий.

– Где-то в Автозаводском районе. Он снимает комнату.

Вернувшись в квартиру убитой, Лужнецкий отправил Воробьёва найти адрес Горина и привезти главного подозреваемого, а сам внимательно перечитал показания свидетелей и попытался представить общую картину происшедшего. Все внешне выглядело до банальности просто: один из "углов" любовного треугольника в припадке дикой ревности убивает свою возлюбленную. В практике Лужнецкого уже бывали подобные случаи, которые, как правило, быстро раскрывали по горячим следам. Вот и теперь Стас думал о том, что дело будет вскоре закрыто, а это положительно скажется на показателях бригады. Лужнецкий не был карьеристом, но и майорскую звезду не считал лишней, все же какая-то прибавка к жалованью.

Но на душе у Стаса было все же неспокойно. Ему не хотелось делать окончательных выводов. Интуиция подсказывала, что здесь далеко не все так просто… Он ощущал какое-то смутное беспокойство и тревогу, но не мог понять причин своих сомнений. Все факты и улики однозначно указывают на Горина как на наиболее вероятного убийцу, но именно их обилие настораживало и пугало. "Каким бы психом ни оказался Горин, но что-то с трудом верится, чтобы он не попытался уничтожить хоть часть следов своего преступления, – размышлял Лужнецкий. – Если же он сделал это в состоянии аффекта, то логичнее было бы ожидать, что он либо остался бы на месте преступления и заявил о нем сам, либо сделал это позже".

Его интеллектуальные упражнения прервало появление Букина и Василенко. Прямо с порога опер чуть взволнованно выпалил:

– Товарищ капитан, приехал Трутнев. Привести сюда?

– Как, сам приехал? – удивился Лужнецкий и взглянул на часы. Было около десяти утра.

– Да, сам, – ответил Василенко, – на всё том же "Пассате". Говорит, что они с Харитоновой собирались провести выходные на природе, у него на даче.

– Он в курсе происшедшего?

– Пришлось сказать, товарищ капитан, – ответил Василенко с усмешкой. – Нахальный мужик, прёт, как танк, еле уговорили…

– Его понять можно: как-никак, а убита любимая девушка, – вставил Букин. – Он ждёт на площадке.

– Ладно, пойдём поговорим с ним, – ответил Лужнецкий, поднимаясь. Заметив на лице Букина нетерпение поделиться информацией, мягко осадил его: – Потом, Виктор, потом…

Трутнев поджидал их за дверью. Он расхаживал по площадке взад и вперёд, сцепив руки за спиной на сотовом телефоне. Лужнецкий окинул его цепким, внимательным взглядом, словно фотографируя, и тут же анализируя полученную фотографию в своем "компьютере". На вид Трутневу, как и Горину, было около тридцати или чуть больше. На его спортивной, крепкой фигуре прекрасно сидел джинсовый костюм (уместный для поездки за город), а на загорелой шее блестела желтизной увесистая цепь – избитый в анекдотах атрибут типичного "нового русского". Черты его лица, холёного и лощёного, не отличались утонченностью и красотой, но были правильными и довольно мужественными. Его даже можно было бы назвать привлекательным, если бы не глаза – холодные, жёсткие и… лживые, способные, как ртуть, меняться ежесекундно. Тонкие губы Трутнева были плотно сжаты, и от них веяло угрозой. В целом Трутнев не понравился Лужнецкому, впрочем, как и многие другие представители класса "свободных предпринимателей", сделавшие состояние весьма сомнительными способами и зачастую тесно связанные с криминалом. "От него дурно пахнет, несмотря на французский парфюм", – подумал Лужнецкий и сухо представился:

– Капитан Лужнецкий. Если не ошибаюсь, вы – Трутнев?

Тот перестал расхаживать и, оценивающе взглянув на следователя, заносчиво ответил:

– Да, я, Олег Константинович Трутнев. Может, вы объясните мне, что произошло?

– Вам уже объяснили. Произошло убийство вашей знакомой Екатерины Харитоновой, ведётся следствие. Что вам неясно? – спросил Лужнецкий, продолжая изучать собеседника.

– Мне неясно, почему никто толком не может сказать, как такое могло случиться, и кто это сделал? – настаивал Трутнев, злобно сверкая глазами.

– Именно в этом мы и пытаемся разобраться, – ответил капитан и подумал: "А у него стальные нервы. Что-то не видно, что он слишком переживает о смерти своей возлюбленной. А, может, и любви-то особой не было? Просто захотелось отбить девушку у соперника… Постой-ка, а это вполне возможно. Надо разобраться во взаимоотношениях всех троих". – Олег Константинович, мне нужно подробно поговорить с вами. Давайте спустимся во двор и побеседуем в машине. Здесь неудобно…

– Ладно, идёмте, – нехотя согласился Трутнев и стал спускаться по лестнице, всем своим видом демонстрируя неудовольствие и раздражение.

Они расположились в шикарном кожаном салоне "Пассата". Лужнецкий, чуть заметно усмехнувшись, взглянул на самоуверенную и надменную физиономию Трутнева, на которой не было видно и следа горя и отчаяния, и сказал:

– Итак, господин Трутнев, расскажите мне подробно, что вы делали с прошлого вечера по настоящее время.

– Это что, допрос? – буркнул тот, доставая сигарету.

– Пока – беседа.