Цивилизация классического Китая

Тем не менее оказались решены не все проблемы. Если император династии Вэй и достиг этими мерами союза с китайской знатью, влияние которой при дворе явно усиливалось, то внутри элиты рода тоба начался раскол. Придворные и вообще все те, кто так или иначе извлекал пользу из начавшегося процесса китаизации, подверглись критике и зависти представителей древней племенной знати. Ставшая провинциальной и недовольная теми почестями, которые ей оказывались, эта знать выступила в качестве хранителя сознания своего народа перед лицом правителей, развращенных наслаждениями соблазнительной роскоши. Мятеж «Шести гарнизонов» (523), который 11 лет спустя привел к падению династии (534), был не только восстанием солдат-пастухов, измученных праздностью из-за долгого мира на границе, но и следствием той немилости, в которой оказался варварский мир в результате реформ Сянь-вэнь-ди. Это была беспощадная война, проявление непреодолимого дуализма: даже вовлечение варваров в китайский аппарат управления оказалось бесполезной попыткой успокоить степь. Пастухи проявляли в бесполезных войнах свою склонность к сражению, не обретая тем не менее качеств, свойственных земледельцам, — терпения и бесконечного трудолюбия.

Эмигранты Южного Китая

Китайская цивилизация все-таки смогла выжить в хорошо защищенной нижней части бассейна реки Янцзы, где правила династия Восточная Цзинь. Эта династия, потомок единой империи Цзинь (265–317), которая раскололась, когда ее изгнали с севера сюнну, была основана в 317 г. Именно здесь продолжилось то развитие государства, начало которого лежит в периоде Троецарствия. Юг подхватил факел династии Хань, который был потушен Севером, увлеченным другими ценностями. На Севере местное население, смешиваясь с варварами, постепенно теряло свою идентичность, что создавало серьезную угрозу для китайской культуры, оказавшейся отрезаннной от внешнего мира. Торговые пути Центральной Азии оказались перекрыты: только династии Лян (502–556) удалось сохранить под своим контролем несколько участков Великого шелкового пути. Мятежи на окраинах, как, например, восстание в Сычуани, поддержанное тоба, способствовали тому, что ядро китайской цивилизации оказалось расположено в замкнутом мире — нижней части бассейна реки Янцзы, — ставшем для него единственным убежищем. Таким образом, период правления многочисленных северных и южных династий (Наньбэй чао)в истории Южного Китая лучше всего характеризуется понятием «полная изоляция»: тем не менее этот этап развития очень важен, так как в стране, потрясенной этим опытом, зародились элементы, легшие позднее в основу нового классического периода в истории Китая. Напротив, в Северный Китай, который подвергся очень сильному варварскому влиянию, именно в этот период пребывают посольства из Персии, Согдианы, Бухары и государства Куча. [44]Блестящая цивилизация Тан зародилось из соединения двух элементов — Китая цветущих южных равнин и варварских государств, расположенных на суровых пространствах севера.

Однако именно в этот период богатые китайцы, напуганные варварским вторжением в долину Желтой реки, предпочитали эмигрировать. Одни бежали на Север, в Южную Маньчжурию, другие, их было больше, переселялись на берега Янцзыцзян в ее среднем или нижнем течении, в провинцию Юньнань или даже в самую южную часть Китая, где течет река Юаньцзян (Красная река). По некоторым оценкам, к концу V в. на Юге проживало около миллиона «северян». Такое масштабное переселение из Северного Китая, конечно, создавало проблемы для того региона, куда они переселялись. Ведь эмигранты прибывали не на пустующие земли, а на территорию, которая, благодаря тому что семьи колонистов обрабатывали ее на протяжении многих веков, стала плодородной и процветающей. Эта ситуация неизбежно породила глубокое соперничество между обитателями региона и прибывшими людьми, а также появление у коренных жителей тенденции использовать переселенцев для своей выгоды. Крупные земельные собственники и оптовые торговцы Юга старались максимально использовать умения и платежеспособность «северян». В свою очередь, переселенцы, как и эмигранты во всем мире, стремились использовать Юг для того, чтобы интриговать на Севере. В итоге конфликты между двумя группами только усиливались, что постоянно отдаляло возможность отвоевания северных территорий.