Цивилизация Мадонны

В своем учении о предопределении Августин вводит в христианский обиход античную Судьбу, хотя и называет ее для приличия «божественным Провидением». Но Судьба не имеет ничего общего ни с Провидением, ни с Промыслом — ни божьим, ни рыбным, ни каким-либо другим отхожим промыслом. Никаких осмысленных импульсов свыше не исходит. Люди либо поддаются тупому гипнозу Всевышней Рептилии, заставляющему их делать разные глупости, например, залезть на столб и сидеть на нем 17 лет, либо зависят от изменчивых симпатий женских божеств высшего защитного слоя. И государства тоже. По Августину, успех и владычество римлян были наградой, ниспосланной им Богом за их нравственные доблести. Мы уже касались вопроса о том, какое именно божество покровительствовало римлянам, и пришли к выводу, что это был вовсе не христианский Бог, но Августин оказал ценную услугу Данте, когда тому понадобилось обосновать тезис о богоизбранности римлян — удобней было сослаться при этом на католического святого, а не на язычника Вергилия.

Но, согласно тому же Августину, Рим понес кару за свое греховное прошлое. Но кара эта отнюдь не была «высшей мерой». Истинным градом божьим на земле становится Церковь. Она целиком и полностью сливается с «истинным Римом» — «мировой божьей державой». Эта идея очень понравилась руководителям именно римской церкви, и ее стал усиленно популяризировать папа Григорий I (590–604).

Но человек финикийских кровей только и был способен на то, чтобы родить голую идею. А чтобы она обросла плотью, нужно было восстановить идейную преемственность с античным миром, а также кровное родство с ним.

Главный тезис книги Ивана Бло «Наследие Афины» заключается в том, что правильней говорить об эллино-христианской, а не об иудео-христианской цивилизации. Но цивилизация, о которой идет речь, стала такой, какой хотел бы ее видеть г-н Бло, не сразу и не целиком.

Связь времен

Прерванную связь времен взялся восстановить Св. Бенедикт Нурсийский из племени сабинян (р. в 480 г.). Среди хаоса и резни, он приступил к делу, определившему весь ход развития христианской цивилизации: в разоренной стране, которую раздирали на части варвары и христиане, начался систематический поиск рукописей классической эпохи. В бенедиктинских монастырях укрывали даже античные статуи. Аббат Эйнхард пользовался в качестве печатки античной геммой с изображением обнаженной Венеры (возможно, это был самый священный предмет в его монастыре).

Эрнст Крик, который очень высоко оценивал деятельность бенедиктинцев, считал символичным, что монастырь в Монте-Кассино был основан в 529 году, когда Юстиниан, император обмусоленной слезливыми православными историками Византии, закрыл Афинскую академию, а также тот факт, что этот монастырь размещался на развалинах бывшего храма Аполлона. По мнению Э. Крика, он стал образцом на многие века, первым шагом к воплощению Civitas Dei Августина.

Монастырь в Монте-Кассино был разрушен в 884 году арабами, в 1046 году — норманнами и в 1943 году — американской авиацией. Все враги цивилизации отметились здесь: мусульмане, нордические варвары и американцы.

Именно благодаря бенедиктинским монахам христианский Запад получил представление о трудах Платона и Аристотеля, Пифагора и эллинистов Александрии до того, как стали известны сочинения мусульманских ученых-посредников.

«Только благодаря Святому Бенедикту и его преемникам христианское учение восприняло греческую традицию», — такой вывод делает французский исследователь Л. Шарпантье.

Но он идет в своих выводах еще дальше. Если Святой Бенедикт сохранил для христианства сокровища античной мысли, то Святой Колумбан, ирландец по происхождению, подарил, как говорит Шарпантье, христианству сокровища кельтские.

Л. Шарпантье пишет далее о духовной близости религии друидов к христианству, в частности, о том, что девственной Матери Божьей христиан в кельтской мифологии соответствует рождение Мерлина от Девы. Ирландия, по выражению Шарпантье, была христианской «в друидическом понимании». Из Ирландии «друидическая концепция христианства» распространилась на Галлию. Именно там произошло сближение, а потом слияние Ордена Бенедиктинцев и ордена Святого Колумбана. «Бенедиктинские монастыри, — резюмирует Л. Шарпантье, — пришли на смену коллегиям друидов».

Спустя 500 лет на ту же сцену выступает новое действующее лицо — Святой Бернар Клервосский. Л. Шарпантье приводит легенду об иконе Черной Богородицы в церкви Сен-Ворль города Шатийон на Сене. Согласно этой легенде, Святой Бернар во время молитвы однажды потребовал: «Докажи, что ты мать». Мария надавила на грудь свою, и три капли молока оросили губы Бернара. Аллегория эта, по мнению Шарпантье, может означать, что Бернар, вскормленный молоком Черной Богородицы, проник в глубочайшие истоки традиции друидов.

Так это или не так, но именно Святой Бернар, будучи ревностным почитателем культа Марии, создал литургический термин «Нотр-Дам». Богоматерь для него была вовсе не женой Иосифа, а супругой божественного Слова.