Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Убить всех людей! Миром будут править роботы!

© Бендер

Менять большие программы могут только люди с универсальным интеллектом. Потому что люди с разными интеллектами даже не договорятся, как программы менять. Есть вариант — эти программы могут менять диктаторы, но они — тоже люди с оригинальным интеллектом, и их решения крайне редко ведут к чему-то человеческому. Обычно их усилия оказываются обычной политикой возможного, а возможное в поздней цивилизации предопределено инерцией. А с тем, как цивилизация окончательно распадается, программы тоже распадаются.

Программируются в том числе и отношения между людьми. А если они программируются, то у них должна быть инерция. И если отношений очень много, то инерция со временем должна стать определяющей. Традиция отношений становится культурной структурой: «так принято».

Среди совершенного безумия нагроможденных, непонятных, разваливающихся структур поздней цивилизации — позднего постмодерна, среди которых бегают совершенно безумные и непонимающие массы, не только что-то менять сложно, понять ситуацию оказывается в большинстве случаев невыполнимой задачей.

В чем машина? Машина в том, что люди, действуя как детали этой машины, не думают, что они действуют согласно программе машины. А если бы они думали, это бы ничего не изменило.

В фантастике очень популярен сюжет: злые машины поработили людей и заставили на себя работать. Ах, ужас-ужас. В реальности люди большую часть истории порабощены машинами и работают на машины. Только не на злые, а на безмозглые. Да, машина творит античеловеческое зло, хотя была сделана для победы. Но машина не зла, она просто безумна — в нейтральном значении слова.

?? Верх и низ

Что вверху, то и внизу.

© Гермес

.

Конечно, в большей степени это сказано о стремлении к единству. Власть вверху, масса снизу. В сумме везде масса. Цивилизация вверху, человек внизу. В сумме везде цивилизация. А если цивилизация — машина, то в сумме везде машина. Если некоторое внутреннее единство уже есть, то оно направляет к дальнейшему единству, дальнейшему слиянию.

Цивилизации-машине лучше всего соответствует человек-машина, человек-деталь. При несоответствии возникают трения и конфликты. Для преодоления трений создаются механизмы стандартизации, в том числе подавления. Которые в силу заданной в них программы пытаются все человеческое перетереть. Обычно в пыль, а иногда в лагерную пыль.

Владельцы мира существуют. Но их полномочия ограничены рамками системы, в которой они же и являются владельцами мира. Чем больше система — тем больше структур, тем больше связей, тем больше программ и тем меньше свободы. Так что их полномочия ограничены возможностью больше потреблять и кого-нибудь ободрать. При том, что у этих владельцев и так всё есть.

Часто можно услышать, что миром управляют люди, которые обладают каким-то особым знанием, какими-то удивительными талантами и свойствами, какой-то особой культурой, какими-то унаследованными от древних ритуалами. Нет, что вверху — то и внизу, что они транслируют вниз — то они и есть. А есть они та же серая масса. Превосходство только в количестве денег. А смотрят, судя по делам, те же самые сериалы. Разница только в количествах, в размерах зала и экрана. Но, конечно, они не признаются. Если бы они были другими — то и мир бы был другим. Потому что то, что внизу — то и вверху. Еще можно сказать, что миром правят люди, которым не интересно править миром; и еще, пользуясь своим высоким положением, они прогуливают работу. Люди-машины управляются системой-машиной. Через взаимодействие программ. Если тупые вырожденцы правят тупыми вырожденцами, то соотношение сил равно и система стабильна. Масса вверху и масса внизу. Революции классического типа невозможны; революции происходят в результате столкновения разных качественных потенциалов. По этой же причине революции не происходят и в начале истории — потому что у всех сил потенциалы высоки и все способны договариваться.

Машинный подход может применяться и для анализа государств на международной арене. В таком случае выясняется, насколько государственные системы являются машинными. Тогда уровни машинности окажутся у разных государств разными. И менее машинные государства могут проводить нужную политику быстрее и эффективнее, чем более машинные, потому что менее машинные означает менее инерционные и далее более подвижные. Как правило менее машинные государства будут обыгрывать более машинные государства. А у некоторых выяснится кризис смыслов, и окажется, что они не смогут проводить нужную политику, поскольку они не могут представить, что такое нужная политика и для кого она нужная.