Цивилизация в переходное время

956 Манера американцев двигаться выдает сильную склонность к беспечности. Когда мы анализируем, как американец ходит, как носит шляпу, как держит сигару, как говорит, то выявляем явную беззаботность. В громких разговорах вокруг слышится безудержная удаль. Людям не хватает сдержанности в том, как они сидят, порой нанося урон мебели, а по воскресеньям видишь в окнах ноги, торчащие над подоконниками. Налицо склонность к вихляющим движениям, словно с разболтанными суставами и с минимальной иннервацией. В речи беззаботность проявляется в недостаточной иннервации мягкого нёба, что обусловливает гнусавость, столь характерную для американцев. Покачивание бедрами, привычное для первобытных народов, в особенности среди негритянских женщин, часто можно увидеть и у американок, а для местных мужчин вполне обычна валкая походка.

957 Наиболее удивительная черта американской жизни – ее безграничная публичность. Все должны встречаться и знакомиться со всеми, и американцы, кажется, наслаждаются такой необходимостью. Жителю Центральной Европы вроде меня эта публичность американской жизни, отсутствие расстояния между людьми, полное пренебрежение живыми изгородями или заборами вокруг садов, вера в популярность, колонки сплетен в газетах, распахнутые двери в домах (с улицы прямо через гостиную и примыкающую спальню можно заглянуть на задний двор), беззащитность личности перед натиском прессы – все это кажется отвратительным и даже пугает. Вас немедленно прямо-таки захлестывает горячая и всепоглощающая волна возбуждения и эмоциональной несдержанности. Вы становитесь частицей общей массы, и у вас нет никакой другой цели или ожидания, кроме иллюзорных упований нетерпеливого и возбужденного коллектива. Вы просто плывете по жизни, только и всего. Чувствуете себя свободным – это самое странное, – но коллективное движение захватывает и увлекает надежнее любых ветхих корней в европейской почве. В это ощущение погружаешься с головой. Эмоциям американского коллектива свойственна особая несдержанность. Ее можно наблюдать в трудовом рвении и суете будней, во всякого рода увлечениях, в оргиастических сектантских порывах, в буйстве общественного восхищения и порицания. Подавляющее влияние коллективных эмоций распространяется на все стороны жизни. Будь подобное возможно, здесь вообще все делали бы коллективно, ибо сопротивление коллективным влияниям выглядит поразительно слабым. Верно, коллективное действие всегда оказывается менее трудоемким, чем индивидуальное. Порыв коллективного действия распространяется гораздо дальше, чем даже сосредоточенные индивидуальные усилия; он заставляет людей забывать самих себя и презирать возможные риски. С другой стороны, он частенько увлекает слишком далеко и ввергает в ситуации, которые вряд ли случились бы при индивидуальном выборе. Этот порыв, словом, воздействует решительно усредняюще на людскую психологию.

958 В частности, это проявляется в американском отношении к сексу, сложившемся после войны. Налицо выраженная склонность к беспорядочным половым связям, признаками которой служат не только частые разводы, но, прежде всего, своеобразное отрицание «половых предрассудков» среди молодежи. Неизбежным следствием становится ущерб для индивидуальных отношений между полами. Простота сближения не побуждает к преодолению трудностей и потому не закаляет характер, одновременно выступая серьезнейшим препятствием для более глубокого взаимопонимания. Такое понимание, без которого не может быть настоящей любви, достигается лишь преодолением трудностей, обусловленных психологическим различием между полами. Распущенность парализует все эти усилия, предлагая обилие возможностей для близости. Индивидуальная связь становится совершенно излишней. Но чем увереннее господствует так называемая беспристрастная свобода заодно с половой распущенностью, тем больше любовь становится плоской, тем сильнее она вырождается в преходящие половые контакты. Самые последние достижения в области сексуальной морали отражают стремление к примитивизации секса, аналогично неустойчивости нравственных привычек у первобытных народов, когда под влиянием коллективных эмоций все половые табу мгновенно исчезают.

959 Вся американская жизнь кажется жизнью большого поселения, подлинно городской жизнью. Даже самое крохотное поселение отказывается от своего деревенского образа и стремится стать городом. Город управляет стилем жизни даже в деревне. Кажется, поистине все вокруг коллективизируется и приводится к общим меркам. Однажды во время посещения так называемого полевого лагеря (camp) с так называемой деревенской жизнью мой друг-европеец, который путешествовал вместе со мной, тихонько шепнул мне: «Спорим, у них есть учебник по правилам обустройства лагеря». В самом деле, такой учебник немедленно отыскался на полке, зловеще отливающий золотым тиснением на красном переплете!