Цивилизация запахов

Начиная с 1620–1630‐х годов развитие культуры ускоряется. Под предводительством «короля войны» Людовика XIII и первого министра, кардинала Ришелье, страстно желавшего раздробить клонящуюся к закату испанскую империю, французское общество становится одним из самых утонченных в Европе. Национальное искусство хорошо выглядеть изобретается не только при дворе, но и на улицах столицы. Идеальную модель поведения создал Никола Фаре в 1630 году, описав ее в книге «Порядочный человек, или Искусство нравиться при дворе», переиздававшейся шесть раз вплоть до начала царствования Людовика XIV. У автора появилось множество подражателей. Речь в его книге идет в первую очередь о новом светском коде, а не об умалении предполагаемых доблестей аристократии. Юристы, основа современного государства, администраторы и люди, преданные трону, стремились подняться по социальной лестнице, копируя вкусы и блеск старой знати. Наступает время французского стиля, а от всего испанского — темных тканей и сложного поведения — общество отказывается. Обычаи меняются не сразу, и блеск и роскошь мужской моды порой превосходят женскую. Появляется новый тип светского мужчины — в кружевах и лентах, с перьями на шляпе, острой бородкой и длинной шпагой на боку — именно этот образ Александр Дюма позаимствовал для создания своих знаменитых мушкетеров. Не нужно иметь голубую кровь или быть военным, чтобы вышагивать в новых нарядах по улицам Парижа или коридорам модных салонов. Сапоги, высокие или не очень, придают внешности мужчины благородство — до такой степени, что насмешники потешаются над теми, кто носит их «всегда, без лошадей, мулов или ослов», то есть над теми, кто не ездит верхом. Начиная с 1635 года сапоги становятся очень широкими; их наверняка опрыскивали духами. В конце царствования Людовика XIII модники сопровождают каждое свое действие тщательно изученными жестами, двигаются «на цыпочках», разговаривая, «кивают головой в такт речам». Благоухая духами, делая глубокие поклоны и реверансы, «они одеваются не для того, чтобы скрыть наготу, но наоборот, чтобы показать себя», — язвит поэт Франсуа Мейнар. Повсюду можно встретить «напудренных и надушенных Адонисов», окутанных облаком духов, сообщающих об их приближении и, как им кажется, заставляющих сожалеть об уходе. Неизменные перчатки служат для покорения женщин и всех, кто их видит. От них не отстают и представительницы прекрасного пола, распространяя вокруг себя такой же, если не более сильный, запах эротических духов. В этой среде и детям, в перчатках, сапогах и надушенным, нельзя было не следовать правилам[269].

Описи товарной наличности отражают эту тенденцию. Посмертная опись имущества покойной супруги Пьера Франкёра, парфюмера и камердинера короля, составленная в 1631 году, очень неполна. Тем не менее в ней указано наличие в лавке перчаток, украшенных шелковыми ленточками, надушенных перчаток из шевро и бараньей кожи, а также кипрской пудры для тела с добавлением дубового мха, мускуса и цветов жасмина или розы, которая оставляет сильный и стойкий аромат. Упоминаются и «душистые салфетки», которыми перекладывают дезабилье и ночные рубашки[270].