Цок (СИ)

На домашний телефон не перезванивали, зато из спальни запиликал сотовый. Опрокинув стул и теряя на ходу шлёпанцы, Маша почти бегом бросилась к источнику звука. Но пришла лишь sms'ка. Странная какая-то. «Назовите пароль». Номер отправителя, естественно, не определился.

— Ну и шуточки у вас, господа хорошие! — гневно крикнула в потолок Маша и швырнула трубку на кровать.

Быстро переодевшись в джины и джемпер, она вышла в холл, сунула ноги в утеплённые кроссовки, накинула пуховик и, сняв с вешалки сумку, рылась в ней в поисках ключей. Завтра день рождения, муж с сыном вернутся, вечером гости придут — родители, Карина с Сэмом, возможно, Вадик и Маргарет с московских своих гастролей на денёк выберутся, — а у неё даже на стол выставить нечего. В холодильнике одни сосиски и полбутылки рижского бальзама с незапамятных времён.

Снова зачирикал сотовый. Из спальни. Ах, чёрт, телефон-то забыла, раззява!

Не снимая обуви, Маша на носочках прошла через всю квартиру. Взяла с постели трубку.

— Привет, лапа! — радостно прокричал в динамик Родина.

— И вам, Антон, здрасьте, — улыбнувшись, ответила Маша. — Чем-то порадуешь?

— Обязательно. Как только, так сразу, — сказал Мамаев. — Слушай, подруга, ты б не могла на пять минут заскочить в галерею? Хочу, чтоб ты всё посмотрела незамыленным взглядом.

— Почему нет? Через полчасика где-то. Нормально?

— Годится, — ответил Родина. — Жду тебя, лапа. Заметь, с нетерпением.

Совсем голова дырявая стала. Завтра ж открывается первая персональная выставка! «Предопределение». Ну и названьице Родина придумал. «Самое то, лапа! Ты рисуй свои пейзажики, а общественное мнение расшатывать — моя забота».

Ай, какая разница?! Название и название. Хуже бывают.

Но в голове вновь что-то перещёлкнуло — всё-таки сегодня совсем не так, как обычно…

А как? Как «обычно»? У кого можно спросить?

В галерее Маша проторчала до десяти вечера, да так ничего с Мамаевым толком и не обсудила. Из Дании приехала Валя Подзорная, которая хоть и говорила ныне с манерным евроакцентом, нисколько не изменилась. Сказала, что забежала к Антошику всего на тридцать секунд, а тут — ба! — древняя подруженция. Ну и задержалась на каких-то восемь часов. Или девять. Но пела Труба красиво. Не отнять. Рассказываемые ею непридуманные (ой ли?) истории из жизни «вольного града Христиании» реально заставили забыть обо всём на свете. И когда Маша, выпив, наверное, сотую чашку кофе, взглянула на часы, у неё глаза из орбит полезли.

— Японский жешь городовой! Времени-то, ребят!

— Ладно, лапа, ты завтра подгребай пораньше. Открытие у нас в три… Давай часикам, скажем, к двум. А там на месте сориентируемся, — печально сказал на прощание измученный собственным гостеприимством Родина.

Труба, похоже, никуда не торопилась — декларированные тридцать секунд обещали затянуться ещё на пару-тройку часов.

— Договорились. К двум. Ты уж мужайся, Антохин, — негромко сказала Маша, сочувственно потрепав несчастного галериста за руку.

Застёгивая пуховик, мельком бросила взгляд на тумбочку, на которой беспорядочно валялись каталоги и глянцевые журналы. Верхний был раскрыт.

Что???

С блестящей чёрной страницы большие белые буквы недвусмысленно объявляли:

«ПРЕДО».

Но незаметно сдвинув в сторону лежащий поверх изданий Антонов берет, закрывавший часть послания, лишь разочарованно вздохнула.

«ПРЕДОХРАНЯЙСЯ.

СПИД НЕ СПИТ».

И название известной марки презервативов. Чёрт. Всё опошлили!

Но в висках вновь застучало: «Что-то-бу-дет-что-то-бу-дет-что-то-бу…»

В супермаркет Маша решила не заходить. Поздно. И крюк делать. Да и тащиться потом в темноте по гололёду — к ночи здорово подморозило. Ещё с кошёлками. Нет, наитухлейший вариант.

Андрюха ж с утра приедет! Он и закупится. А что, позавтракают с Артом сосисками и сходят. Иль ни разу не мужики?

Успокоив себя, Маша неторопливо заскользила в сторону дома. Проходя через скверик, остановилась полюбоваться ночным пейзажем.

Уже минут пять шёл снег. И сразу всё вокруг захорошело. Красотища! Белые пушистые хлопья быстро одевали озябшие липы и тополя, укрывали одеяльцами подмёрзшие дорожки и всё падали, падали, падали…

Под единственным горящим фонарём на полусгнившей лавочке сидел, опустив голову и засунув руки в карманы, одинокий мужчина в длинном чёрном плаще и белой широкополой шляпе. Видать, о чём-то задумался. Или заснул. Растолкать? Замёрзнет ведь… А вдруг это ночной маньяк, вышедший на охоту за беспечными дурочками? Брр!

Маша вздрогнула и быстренько пошла прочь. Рискуя упасть, почти на бег перешла. Но нет, шагов из-за спины не слышалось. Слава Богу!

Уже набрав код и схватившись за дверную ручку парадной, резко обернулась на странный звук. На звук? Да. И вроде б отдалённо знакомый…

Бзыньк? Какой-то звонкий щелчок… Нет. Похоже, просто показалось.

Да что же такое сегодня творится-то?!

Включив в холле свет и задвинув щеколду, Маша скинула обувь, бросила сумку на комод и, повесив пуховик на плечики, уселась на кривоногий стул. Взглянула на часы. Одиннадцать. Без одной минуты. Нда… Сходила за хлебушком!