ЦРУ и контроль над разумом

Сотрудники ЦРУ, работавшие по проекту ARTICHOKE, безжалостно пересекали четкие границы этики. Морзе Аллен считал, что бесполезно экспериментировать на добровольцах. Как бы естественно они ни старались действовать, им известно, что они участвуют в игре. Сознательно или интуитивно, но они понимают, что никто не причинит им вреда. Аллен чувствовал, что он сможет получить надежные результаты, только работая с субъектами, для которых, как он писал, «многое поставлено на карту (быть может, жизнь или смерть)». В документах и разговорах Аллен называл такие реалистические испытания «окончательными экспериментами» — окончательными в том смысле, что они будут доводиться до конца. Они не завершаются в тот момент, когда субъекту захочется домой или он почувствует, что ему или его интересам может быть нанесен ущерб. Как правило, субъект даже не подозревал о своем участии в эксперименте.

При изучении проблемы управления поведением исследователи доводили работу только до определенного предела. С точки зрения Аллена, кто-то должен был затем провести окончательный эксперимент, чтобы определить, как срабатывает предложенный метод в реальных условиях: как наркотик действует на человека, не подозревающего о его применении; как мощный электрошок влияет на память; как длительное отсутствие сенсорных ощущений влияет на сознание. По определению, окончательные эксперименты выходят за юридические и этические рамки. Предельные (окончательные) эксперименты означали смертельный исход, однако, согласно источникам из проекта ARTICHOKE, такие эксперименты не были разрешены.

Для профессиональных сотрудников ЦРУ переход за установленные границы (во имя национальной безопасности) являлся частью их работы, хотя у отдельных оперативников существовали личные пределы, за которые они обычно не заходили. Большинство ученых не хотело участвовать в игре на этом этапе, в то же время и сотрудники ЦРУ не всегда стремились к присутствию посторонних лиц. Если ученых и медиков привлекали к участию в окончательном эксперименте, то они обычно выполняли работу тайно. Как объяснил известный невролог из Корнельской медицинской школы Гарольд Вольф, обращаясь с предложением о проведении исследований для ЦРУ, если ожидается, что испытания могут нанести вред испытуемым, то «мы ожидаем, что ЦРУ предоставит испытуемых, а также место, пригодное для проведения необходимых экспериментов». Любой профессионал, уличенный в попытке проведения экспериментов, спонсируемых ЦРУ (сопровождаемых насильственным удержанием испытуемых, накачиванием нежелательными наркотиками), был бы, вероятно, арестован за похищение или грубое насилие. Такой ученый утратил бы доброе имя среди своих коллег. В то же время, проводя такие эксперименты под прикрытием ЦРУ, он мог не опасаться юридических последствий. Его коллеги не могли осудить его, ибо не знали, чем он занимается. К тому же он мог гордиться тем, что помогает родине.

Те, кто лично не присутствовал при окончательном эксперименте, не могут себе представить, что при этом ощущает человек. В любом случае приятные воспоминания об этих испытаниях у испытуемых не сохраняются. Хотя исследователи имели порой сходство с Альфонсом и Гастоном, они воспринимали себя и свою работу крайне серьезно. В настоящее время они либо умерли, либо, по известным причинам, не хотят говорить об этих испытаниях.

Только в приводимом далее случае я смог дать хотя бы приближенное описание окончательного эксперимента, причем эксперимента весьма умеренного в сравнении с другими, которые планировались в рамках проекта ARTICHOKE.

Глава 3 Профессор и обработка по типу «А»

Группа ВМС включала троих. Они ехали в Германию вместе. Поездка проходила в глубокой тайне. Душным августовским утром 1952 г. в ожидании самолета на терминале базы ВВС Эндрюс близ Вашингтона они должны были делать вид, что не знакомы друг с другом. Шла война в Корее. Даже учитывая общую настороженность, таинственность, окружавшая описываемую поездку, выходила далеко за обычные пределы. Это объяснялось тем, что во Франкфурте этой команде предстояло присоединиться к группе сотрудников ЦРУ, деятельность которого была покрыта завесой особой таинственности. Затем объединенной группе предстояло провести опасные эксперименты на людях. Как в кругах ВМС, так и в ЦРУ полагали, что, если данные о намеченных испытаниях станут известными, это нанесет серьезный урон национальным интересам США.

После двухчасовой задержки группа ВМС вылетела наконец с базы Эндрюс на военном 4-моторном транспортном самолете. Только после приземления на американском аэродроме на Азорах представитель военно-морской разведки в группе подал условный сигнал, означавший, что слежки нет и можно говорить.

Вспоминая об этом, другой участник операции, д-р Самуэл Томсон, психиатр, физиолог, фармаколог и одновременно представитель командования ВМС, считает все это играми «плаща и кинжала».