ЦРУ и контроль над разумом

Примерно через 20 лет после ранних работ Исбелла писавший о контркультуре журналист Хантер С. Томсон порадовал и напугал своих читателей отчетами о длившихся несколько дней наркотических «пиршествах», в течение которых он чувствовал, как его мозг выкипает на солнце, нервы наматываются на колючую проволоку, ограждающую крепостной форт, а остальные ощущения сводятся к ощущениям наших пресмыкающихся предков. Даже Томсон содрогнулся бы при мысли о непрерывном пребывании на ЛСД в течение 77 дней, едва ли эта мысль показалась бы ему забавной. Но для д-ра Исбелла это был просто еще один очередной эксперимент. В середине эксперимента он записывал: «У меня семь пациентов, которые принимают препарат в течение более 42 дней», что, по его словам, было «наиболее поразительной толерантностью к воздействию наркотиков, с которой я когда-либо встречался». Исбелл пытался «найти предел этой выносливости», давая своим подопытным увеличенные втрое и вчетверо дозы ЛСД.

Исполненный любопытства, Исбелл испробовал на них широкий круг непроверенных наркотиков. Как только из ЦРУ или NIMH поступала новая партия скополамина, буфонтенина, он немедленно приступал к опытам.

Удовольствие, испытываемое им от выполняемой работы, порой проскальзывало в скучных строках научных отчетов. Он сообщает своему контактеру из Управления: «Как только я смогу ввести присланное снадобье одному-двум подопытным, я немедленно напишу вам письмо».

Однако он не проявляет никаких чувств в отношении своих подопытных. Среди нескольких записанных комментариев встречаются жалобы на их страх перед врачами, на отсутствие полной откровенности в описании своих переживаний, столь желательной для экспериментаторов. Попытка, предпринятая Исбеллом, «преодолеть барьеры» в общении с подопытными, которые почти все были чернокожими наркоманами, не увенчалась успехом; в итоге он приходит к заключению: «По всей вероятности, поведение такого рода следует ожидать от пациентов подобного типа». Связь с ними была утрачена; вероятно, они не связывали свое состояние с последствиями проведенных над ними экспериментов.

Один из подопытных субъектов, которого нам удалось найти, находился у д-ра Исбелла лишь недолгое время. Эдди Флауэрсу было только 19 лет, и он находился в Лексингтоне около года, когда подписал согласие на участие в программе Исбелла. Он солгал, заявив, что ему 21 год. Единственное, к чему он стремился, были наркотики. Он переместился в экспериментальное крыло госпиталя, где еда была получше и можно было слушать музыку. Он любил героин, но ничего не знал о таких наркотиках, как ЛСД. Однажды он принял что-то с печеньем из муки грубого помола. Никто не сообщил ему название препарата, но его описание позволяет заключить, что он совершил «странствие», притом довольно тяжелое.

«Это было самое отвратительное дерьмо, которое у меня когда-либо было», — говорит он. Он страдал и галлюцинировал в течение 16 или 17 часов. «Я был напуган. Больше я не хотел его принимать». Все же в этом эксперименте Флауэрс заработал достаточно «пунктов», чтобы потребовать свое вознаграждение в героине. Все, что ему требовалось сделать, — это постучать в маленькое окошечко в конце коридора. Там находился запас наркотиков. У находившегося там человека был список с обозначенным в нем количеством наркотиков, находившемся на счету каждого пациента. Флауэрсу просто следовало сказать, какое количество он желает снять, и отметить, в каком виде хочет его получить.

«При желании можно было получить его в виде укола в вену», — вспоминает Флауэрс, ныне работающий в вашингтонском реабилитационном центре для наркоманов.

Д-р Исбелл отказывается давать интервью. В 1975 г. он сообщил сенатскому подкомитету, что система оплаты наркотиками досталась ему от прежнего руководства, когда он пришел в Лексингтон, и что «таков был принятый в те дни порядок… Этический кодекс не был столь высоко развит, а также была потребность в сведениях, чтобы обеспечить защиту населения и оценить опасность применения наркотиков… Лично я полагаю, что мы провели работу отлично».

На каждого Исбелла, Гайда или Абрамсона, которые выполняли работу для TSS по контракту, приходились десятки других, служивших простыми информаторами ЦРУ, причем некоторые действовали неосознанно, иные же вполне сознательно. Несколько раз в год каждый руководитель проекта TSS проводил совещания с десятками признанных экспертов. Как говорит один из бывших руководителей ЦРУ, «это был единственный способ, позволявший немногочисленному штату, находившемуся в распоряжении Сида Готлиба, оставаться в первых рядах зарождавшихся поведенческих наук. Эту работу невозможно было осуществить путем написания диссертаций или с помощью библиотечных поисков». Сотрудники TSS всегда просили, чтобы контактеры сообщали им имена других людей, с которыми можно было поговорить, и контактеры связывали их с другими представлявшими для них интерес учеными.