Например, в Ярославском государственном университете есть сильная нанотехнологическая команда Александра Рудого, к 2007 году сумевшая добиться впечатляющих результатов. Например, она создала полевой транзистор с поперечным легированием канала. Разработала сверхтонкие палладиевые мембраны для водородной энергетики и кремниевые солнечные батареи с улучшенными характеристиками. Выдала на-гора наноструктурированные стекла для медицины. И это – на грошовом финансировании! Однако нанотехнологи ЯрГУ не привлекались к работе по созданию «Роснанотеха». Никто их мнений и предложений не спрашивал. Есть и другие команды в ряде институтов РАН с нанодостижениями – в Саратове, Томске, Красноярске, Перми. И они оказались выключенными из процесса. Более того, в самой Москве есть институты в области военной электроники, которые принимали участие в разработке советской программы наноэлектронного прорыва (программа начала разрабатываться в 1984-м, была принята в 1989-м и погибла в 1991-м). Их опыт и потенциал также остался невостребованным. А попытки участвовать в проекте на стадии формирования оного пока отбиты.
Поэтому проект уже сейчас вызывает огромное недоверие в научной среде. Слишком многие уверены в том, что все делается для простого «пиления» бюджетных денег.
Давайте посмотрим для сравнения, как нанотехнологии развивают у нашего главного противника – в Соединенных Штатах. С чего они начали?
Они поняли, что к цели можно идти не только от простейших структур, от уровня атомов к созданию сложных объектов, но можно двигаться иначе: вначале разобраться с организацией сложных систем. Понять, что же мы хотим сконструировать и на каких принципах, и потом для этого искать адекватный строительный материал на наноуровне. В США междисциплинарный комплекс исследований, связанных с таким подходом, называется «NanoBiolnfoCognito». То есть американцы с самого начала поняли, что нанотех теснейшим образом связан с генно-инженерными (биологическими), информационными и когнитивными технологиями (технологиями познания). На этом стыке рождаются новые направления в прикладной математике, дающие принципиально новые возможности. Обычно их называют биовычислениями, или нейронаукой. Это интереснейшие и важнейшие направления, которыми в Институте прикладной математики (да и в России в целом) занимаются, увы, лишь отдельные энтузиасты.
В 2000 году американцы выпустили «белую книгу» по нанотехнологиям, где честно признали: первых плодов работы нужно ждать минимум через десятилетие. Зато они скрупулезно собрали информацию о том, что в стране уже сделано в области нанотеха, какие ученые (с указанием их координат) работают по теме и каких они добились успехов. То есть было сформировано экспертное сообщество.
Ничего подобного в РФ при организации «Роснанотеха» не сделано! Получилось, что многие исследователи, реально добившиеся первых успехов, остались «за бортом». Их как бы нет.
То, что делают с нанотехнологическим проектом в РФ 2000-х годов, сильно смахивает на события тридцатилетней давности, когда СССР решил рывком наверстать отставание от Запада в суперкомпьютерах. Можно было поступить по-сталински: найти людей, показавших реальные достижения в компьютеростроении, и выдвинуть их наверх. Так, чтобы вокруг них сплотились новые силы. Но поступили, к сожалению, иначе: сначала открыли Отделение информатики АН СССР, создали высокооплачиваемые должности и многочисленные штаты, назначили «гениев» и «светил», раздали регалии и только потом стали заниматься компьютерами. В итоге отставания так и не преодолели. Теперь брежневщина повторяется и в нанотехе четверть века спустя.