Цунами

— Смотри, побыстрее думай. — Даже клоунский нос Дрона прошевелился таким манером, что явил собою фигуру иронии. — А то ведь не вечность здесь будем.

Теплоход причалил. Пристань была так же пустынна, как и та, с которой отправлялись. Лишь в тени под навесом на скамейке около сваленных кучей полосатых красно-серых матерчатых мешков дремали человек шесть дочерна загорелых тайских мужчин и женщин — ожидая, видимо, когда наберется достаточно пассажиров, чтобы теплоход отправился на материк.

На небольшой площади перед зданием пристани, засыпанной мелким серым гравием, стояли, тесно прижавшись друг к другу, бросаясь в глаза яркими вывесками, несколько магазинчиков, бар, Интернет-кафе, распахнутый наружу всем сверкающе-никелированным содержимым своего нутра офис проката мотоциклов. Десятка полтора человек в шортах, в майках, в шляпах, панамах оживляли площадь, переходя из одного магазинчика в другой. Двое бородачей рокерского вида в черных кожаных жилетах на голое тело, повязанные красными банданами, выкатив из офиса проката мотоциклов железных коней, проверяли на холостом ходу их двигатели, и в диссонанс с общим дремотным видом площади она была наполнена рвущим барабанные перепонки урбанистическим гулом.

С дороги, пожарным рукавом утекавшей с площади, таща за собой облако пыли, выкатило и, развернувшись, остановилось прямо посередине серо-гравийного пространства такси-скамейка. Оно было пожарно-красное, как в Чиангмае, но без крыши — совсем грузовичок. Водитель, выскочив из машины, призывно помахал рукой: «Садитесь!» «Прошу!» — жестом гостеприимного хозяина позвал всех в грузовичок Тони.

Проехав по дороге несколько десятков метров, такси остановилось. Дорога здесь разветвлялась — направо, налево, за обочиной впереди был лес, и на фоне леса возвышалась арка: «Национальный парк Кох-Самед». Двое в бежевой форме, в фуражках, украшенных кокардой, с выражением властной суровости на лицах, подошли к машине и что-то проговорили.

Тони смущенно похихикал.

— Двести бат с человека, — проговорил он. — За использование национального достояния народа Таиланда. В смысле, с иностранца. Иначе не пропустят.

— А с тебя, Тони? — полезши в карман за кошельком, спросил Дрон.

— С меня ничего. Раз это мое достояние. Мытари получили деньги, один их них, вырвав из блокнотика, протянул наверх пачку квитанций об оплате, и водитель, молча следивший за всей процедурой с подножки кабины, нырнул внутрь, захлопнул дверцу, мотор затарахтел, — грузовичок двинулся дальше.

Спустя два десятка минут, прокрутившись с чемоданом по вымощенным камнем дорожкам, с полученным в администрации курорта ключом в руке Рад подошел к своему бунгало. На террасу, через которую был вход внутрь, вела крутая бетонная лестница в несколько ступеней. На террасе стоял круглый плетеный стол, два глубоких деревянных кресла, к стене в сложенном виде прислонен раскладной стул. В углу у входа на террасу красовался большой пушистый веник.

Внутри дома было сумеречно из-за закрытых штор на окнах. Рад щелкнул выключателем, но свет не зажегся. Он ступил в комнату и огляделся. Комната была небольшой — размером в две веранды, — правая сторона комнаты представляла из себя помост, возвышавшийся над полом до высоты лодыжки, и весь этот помост был постелью — с двумя подушками, двумя одеялами, с двумя комплектами полотенец, аккуратными стопками лежавшими на подушках. Все здесь было рассчитано на двоих.

Воздух в комнате был жарок и душен. Рад прошел вдоль помоста к кондиционеру на дальней стене и попытался включить его. Кондиционер не включился. Зато, стронув с места неподвижные лопасти, медленно завращался вентилятор под потолком. Вращался он так медленно, что никакого движения воздуха от него не исходило. Рад покрутил регулятор кондиционера еще — кондиционер не включился, а вентилятор замер. Рад вернул регулятор в прежнее положение — вентилятор снова закрутился, но не быстрее, чем до того.

Рад открыл дверь взадней стене. Это была дверь в туалет и душ. Странным образом здесь свет горел.

Рад вернулся обратно на веранду, взял чемодан и занес в комнату. Под ногами что-то неприятно хрустело. Он пригляделся, — это был песок, принесенный им в комнату на подошвах. Тайна присутствия веника в углу на террасе стала ясна.

Рад снова вышел на террасу, взял веник, под которым обнаружился и голубой пластмассовый совок, промел комнату, собрал песок на совок и, не спускаясь с террасы, сбросил его вниз на землю.

Теперь перед тем, как зайти в комнату, он снял сандалии за порогом и ступил внутрь в одних носках. В комнате, не разбирая чемодана, он рухнул ничком на закрытую нежно-голубым шелковым покрывалом постель, перевернулся на спину и, глядя на вращающиеся лопасти вентилятора, стал считать число оборотов. Сбор на ланч около административного корпуса был назначен через полчаса, пять минут этого получаса прошло, и оставшиеся минуты нужно было тоже как-то протянуть.

* * *