Цунами. История двух волн

— Мне, казалось, мы обсуждаем это в течение последних пары месяцев, и я все ждал, когда ты решишься сказать вслух. Все вокруг, кроме тебя понимали, чем тебе стоит заняться, — он поднял папку Токийской архитектурной школы. — Это лучший вариант, поэтому он сверху, но в конечном итоге решать тебе.

— Я настолько предсказуема? — мой голос прозвучал немного обижено.

— Делай то, что любишь делать, ты помнишь? — он взял мою руку и погладил кончики моих пальцев.

Делать то, что люблю. Любить того, чьи прикосновения обжигают. Оставаться собой. Учиться доверять снова и снова. Ровно год назад я была ребенком, сейчас я стала взрослой.

Иногда меня рвет на части от событий. Мне хочется лечь в темный саркофаг и лежать там, в тишине, просто чтобы ничего не происходило. Чтобы никто не трогал меня физически и мысленно. Касается любых событий, неважно приятные они или нет. Радость так же утомляет меня, как и печаль. Но стоит мне взять его за руку, как невидимый аккумулятор внутри меня перезаряжен. Когда он рядом мое тело ликует, по моей коже бежит напряжение, но моя душа спокойна. Внутри меня словно бескрайняя гладь озера, волнения отпускают меня, секунды прекращают свое падение и я новенькая и блестящая, только с конвейера, готова жить дальше. Что это? Химия? Неведомые магнетические законы? Теория половинок действительно имеет смысл? В тот момент, когда мы вместе я наконец понимаю кто я и что я. Прекращаю спать и отмалчиваться, вижу куда мне идти. Чувствуют ли другие люди то же самое. И как они живут, если не чувствуют. Нет ответа.

В следующий раз я прилетела в Японию в марте. Перепады температур были ужасающими, днем солнце пекло, как летом, а ночью температура опускалась до нуля. Я прилетела на несколько дней, чтобы сделать мерки для платья, посмотреть помещение, где Хиро предлагал провести свадебную церемонию, посетить школу, в которой я собиралась учиться. В следующий раз я должна была вернуться в начале июня с родителями, чтобы стать его женой.

Чтобы отметить мой приезд мы поехали на Одайба, рукотворный остров чуть ли не полностью сделанный из отходов. Чтобы добраться, мы использовали монорельс. Вагончики поезда управляются автоматически, машиниста там нет. Поэтому в начале первого вагона есть панорамное окно, сидя у которого я ощущала себя настоящим водителем поезда!

Хиро дал мне наушник от своего плеера, и мы ехали вперед, под футуристическую музыку, мимо зданий в виде шаров, электростанций, гладких зеркальных стекол небоскребов. В какой-то момент внизу промелькнула стрела скоростного поезда — шинкансэна. На Одайба мы сидели у воды, и пили шампанское, разливая его в пластиковые стаканы прямо из закрытого рюкзака. Садящееся солнце щедро поливало нас всеми оттенками розового и красного.

Хиро сказал, что здесь можно взять собаку напрокат и погулять с ней на набережной. Такая перспектива его ужасно веселила, и только приближающийся вечер уберег меня от выгула прокатной собаки. Мы спускались к самой воде, и море казалось спокойным и ласковым, как спящий котенок.

На следующий день Хиро улетал в Сендай на деловую встречу. Он должен был вернуться этим же вечером, и мы планировали поужинать с Соджиро и его девушкой. Я собиралась наведаться в школу дизайна и потом в торговый центр за обувью полегче, днем в моих туфлях было уже жарко.

В Японии учебный год начинается в апреле, поэтому мне предстояло решить некоторые вопросы по поводу опоздания.

Хиро уехал рано утром и в десять уже был на встрече. Я собиралась зайти в учебный отдел утром, но забыла дома карту проездного и решила сначала купить обувь, а в школу зайти уже после обеда. В два мы встретились с одним из учебных менеджеров и поднялись в их офис, чтобы обсудить варианты моего зачисления и придумать, как я могла бы наверстать двухмесячный пропуск.

В половину третьего мы все еще были в офисе, Хиро прислал мне сообщение, что уже закончил дела и ближайшим рейсом вернется в Токио. Прошло совсем немного времени после сообщения, когда нас тряхнуло в первый раз. По сравнению с этим толчки, что я чувствовала во время своих предыдущих приездов, были просто смехом. Стул подо мной качнуло, я увидела, как девушка со стопкой бумаг потеряла равновесие и опустилась на пол. Мы находились на сравнительно невысоком, десятом этаже, но я все равно чувствовала, как здание раскачивает. Мой вестибулярный аппарат отказывался воспринимать реальность под таким углом, пол перестал казаться надежным. Толчки усиливались, мне стало действительно страшно. С полок посыпались книги, со стойки напротив нас сползла и рухнула вниз бутылка воды для кулера. Раздался сигнал тревоги, по громкой связи нас попросили сохранять спокойствие и не покидать здание.