Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

В последнем приведенном абзаце Федор Петрович Рерберг до некоторой степени противоречит сам себе: ведь Кавказская стрелковая бригада была отозвана еще до начала угольного кризиса. Да и проанглийские симпатии проявились у генерала Куропаткина задолго до разговора с Витте. По словам самого Куропаткина — по крайней мере с 1885 года^{484}.

А ведь во времена Скобелева было действительно наоборот.

Далее Ф.П. Рерберг рассказывает удивительный эпизод служебной деятельности генерала Куропаткина, относящийся к лету 1888 года. Эпизод, который Федор Петрович считает началом своего заочного знакомства с генералом Куропаткиным.

4.1. Случай на маневрах

«Как сын офицера, выросший в коренной военной семье, имя капитана Куропаткина я слыхивал еще ребенком в самом начале войны с Турцией, а затем в иллюстрациях к войне видывал уже портрет сподвижника генерала Скобелева — полковника Куропаткина.

Затем долгое время ничего о нем не слыхивал и только в конце 1888 года (на следующий год после моего производства в офицеры) услыхал от того же С/И. Езерского рассказ о поведении уже генерала Куропаткина на больших маневрах в ВЫСОЧАЙШЕМ присутствии около города Александрии (в окрестностях Елизаветграда и Новой Праги).

Осенью этого года состоялись большие маневры: с одной стороны (Северная Группа) наступали войска Харьковского Военного Округа под командою Генерал-Адъютанта Свечина, а с другой стороны (Южная Группа) — войска Одесского Военного Округа под командою Командира VIII армейского корпуса Генерал-Лейтенанта П.Ф. Рерберга.

В южной армии состояла в виде опыта пополненная пехотная резервная бригада, командование которой было поручено молодому и талантливому генералу Куропаткину, на которого вся “военная Россия” смотрела как на восходящую звезду». 

В решительный момент боя

«В генеральном сражении, разыгравшемся в окрестностях местечка Новая Прага перед лицом Самого Государя АЛЕКСАНДРА III, вся бригада генерала Куропаткина была назначена в общий резерв Южной Группы и, выдвинутая в решительный момент боя, должна была решить участь сражения.

В разгар сражения, когда наступил момент нанесения врагу решительного удара, Командующий Группою генерал-лейтенант Рерберг послал с двумя адъютантами приказание общему резерву выдвинуться в известном направлении и ожидать там приказания об атаке. Адъютанты возвратились и доложили, что генерал Куропаткин с вверенною ему бригадою ушел и в общем резерве никого не осталось.

Пришлось немедленно рассылать “на карьере” адъютантов отыскать генерала Куропаткина и передать ему приказание.

Но время шло, резерва не было, и маневр был прекращен. Решение посредников оказалось все-таки в пользу Южной Группы, а действия Генерал-Адъютанта Свечина были признаны столь неудачными, что по окончании этих маневров он должен был оставить службу в полевых войсках». 

Не ошибка, а нечто похуже

«При разборе маневра в присутствии ГОСУДАРЯ мой отец пощадил самолюбие Куропаткина и не обнародовал при всех его проступка; пощадил его и Главный Руководитель — идеально добрейшей души человек Великий Князь Николай Николаевич Старший. Когда же ГОСУДАРЬ уехал, то Великий Князь сказал при всех Куропаткину: “Счастье твое, что твоим начальником оказался генерал-лейтенант РЕРБЕРГ, другой на его месте, не стесняясь присутствием ГОСУДАРЯ, так бы тебя разделал, что и со службы пришлось бы уйти. Ибо уйти из общего резерва без приказания Старшего Начальника — это, брат, не ошибка, а нечто похуже”»[346]. 

Без наложения взыскания

«Куропаткин оправданий не имел и должен был сознаться при всех, что он был виноват[347].

На прощальном обеде, когда дошла очередь до генерала Куропаткина, то он пил за здоровье моего отца и в доказательство того, что он признает исключительно одного себя виновным в проступке и что он не в претензии за замечания, сделанные ему Генералом Рерберг, он просит в случае возникновения войны на Западном фронте взять его — Куропаткина — в войска VIII армейского корпуса под его начальство.

Через семь лет роли переменились: мой отец в чине Инженер-Генерала состоял членом Военного Совета, когда к ним прибыл их новый начальник и председатель — вновь назначенный Управляющим Военным Министерством молодой Генерал-Лейтенант Куропаткин, державший себя с членами Военного Совета в высшей степени надменно, никогда не сходивший с ходуль Военного Министра.

Я часто доказываю в беседах о нашем прошлом, что наши военные уставы Императорской армии были идеально и мудро составлены…

В параграфе 1-ом Устава Дисциплинарного была статья: “…и не пропускать поступков подчиненных без наложения надлежащего взыскания…”

Как часто приходилось наблюдать по службе, что пренебрежение этим требованием часто вело за собою последствия весьма неприятные.