Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Таким образом, отворот «Суворова» в 13:53 вправо на восток, предписанный ему флотоводческой мыслью страны Ниппон, является по сути зеркальным литературным отражением резкого отворота японского флагмана в 13:50 влево на север. Отворота от неприятеля до своего первого выстрела, отворота, той же флотоводческой мыслью тщательно уже больше века скрываемого. Называя вещи своими именами, прямое искажение реального начала боя наличествует в «Официальном донесении о бое» адмирала Того, послужившем основой не менее официального «Сражения в Японском море».

Причем о случайности и забывчивости не может идти и речи.

Как справедливо заметил, анализируя «маневр Того», один из исследователей Цусимы:

«Нужно четко уяснить практику маневрирования, основанную на “командирской” оценке ситуации.

Японский командующий стоит на мостике и наблюдает две колонны эскадры вице-адмирала З.П. Рожественского. Конечно, адмирал Того принимает доклады от средств наблюдения, офицеров штаба, но приказы на руль отдает только он один (как и русский адмирал)».

Просьба к читателю обратить неформальное внимание на последнюю фразу!

Из сказанного однозначно следует: при прочих равных условиях, приводимые в рапортах и показаниях адмирала Рожественского курсы эскадры, время поворотов на эти курсы, курсовые углы на вражеский флагман, дистанция до него и тому подобные данные о маневрировании 2-й эскадры и относительном маневрировании эскадры неприятельской (от начала визуального до огневого контакта, а затем до 14:25) многократно превышают по своей свидетельской ценности донесения и показания всех других уцелевших участников сражения от нашей эскадры. Даже тех из них, кто находился рядом с Адмиралом в боевой рубке «Суворова»: приказы на руль отдавал только он один!

Недаром в цитируемом выше тексте в качестве примера «командирской» оценки ситуации далее говорится, что «вице-адмиралу З.П. Рожественскому врезался в память курсовой угол “Князя Суворова”, на котором оказался после завершения поворота броненосец “Микаса”».

Но точно такая же логика справедлива при оценке «Официального донесения о бое» адмирала Того и «Сражения в Японском море». И если в них находятся или найдутся отступления от действительного положения вещей, то забывчивостью или рассеянностью японского командующего объяснить их нельзя.

При любом отношении к адмиралу Того, при любой оценке его не подлежит сомнению, что Того был опытнейшим флотоводцем с многолетним стажем командования крупными соединениями флота. Из этого стажа почти полтора года были боевыми. И конечно, на начало XX века Того был одним из лучших адмиралов Земного шара. Да и следующие десятилетия прибавили немного ярких имен.

Поэтому если в японском описании и графическом изображении начальной фазы Цусимского боя обнаруживаются заведомые отклонения от истины, то ни забывчивостью, ни некомпетентностью адмирала графа Того Хейхатиро они не могут быть объяснены. Речь может идти только о сознательном искажении фактов. А также о поиске возможных причин этого искажения.

Менее всего автор склонен искать эту причину в личной нечестности адмирала Того. В его высоких моральных качествах — по самой высшей самурайской планке — не может быть никаких сомнений.

Схема принятия решения в условиях зрительного контакта

Продолжим прерванную цитату об особенностях «командирской» оценки обстановки и основанной на ней практике маневрирования: «Здесь большую роль играет не картушка компаса, а личные впечатления от взаимного расположения обеих эскадр…

Схема принятия решения в условиях зрительного контакта с пассивной и менее быстроходной целью естественна, поскольку основана на привычном порядке:

где бы ни находился маневрирующий корабль, но

— поворот в сторону объекта маневра влечет за собой сокращение дистанции;

— удержание цели на одном из своих траверзов “делает” расстояние почти неизменным;