Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Адмирал Рожественский в своих рапортах и показаниях невольно идеализирует степень правдивости своего оппонента. Речь может идти только о прямой фальсификации фактов начала боя. (Хотя элементы правды из «Официального донесения», как мы видели, все же полностью устранить не удалось. Именно в донесении адмирала Того навсегда остался зафиксированным доворот «Суворова» вправо на курс NO 23° — за несколько минут до его первого выстрела.)

Всю свою долгую жизнь, до самой смерти Того держал в памяти истинные курсы и дистанции этих первых минут. Другие могли забыть, перепутать, не понять. Другие. Но не он. Великий адмирал Того.

Ведь приказы на руль отдавал он один!

Одно это изменение на схемах боя курса SW 56° на SW 20° ясно говорит о том, что японские морские лорды прекрасно знали, как на самом деле выглядел «гениальный маневр» японского Нельсона. И боялись, что кто-нибудь сможет когда-нибудь увидеть его во всей первозданной красе.

Отсюда и зеркальное искажение в японском описании боя.

Даже выиграв бой, японские адмиралы, а может, и их английские советники, не могли признать, что не русская эскадра с первой минуты боя была отжата на восток, а, напротив — японская на север.

Слишком понятным в этом бы случае становилось, почему считавшиеся на тот день лучшими в мире, а возможно, и бывшие таковыми, японские комендоры почти 10 минут не могли пристреляться по идущей одним и тем же курсом NO 23° тихоходной русской эскадре.

Те самые 10 минут, за которые необученные русские артиллеристы добились, по минимальным подсчетам, 5-процентного попадания в японские корабли. Что, в частности, в два с лишним раза превосходит, например, процент попаданий друг в друга двух самых мощных и обученных флотов мира в известном Ютландском бою.

Вспомним еще раз.

«В эти первые минуты боя при Цусиме русские разбили вдребезги все предсказания об их вероятно плохой стрельбе, тяжело повредив три вражеских судна, поразив еще несколько и уменьшив их число на 8%»^{473}.

Теперь мы воочию можем увидеть, в каких условиях приходилось нам стрелять на большой волне по плохо заметным благодаря замечательной окраске, непрерывно и резко меняющим курсы и скорости японским кораблям. И с еще большим основанием поклониться скромным русским артиллеристам 2-й эскадры, их офицерам и командирам и самому Командующему 2-й эскадрой.

Они действительно вложили в отпущенные им судьбой мгновения не только воинский талант, умение и доблесть, но беззаветную преданность Родине, верность долгу и желание сделать для победы все, что в человеческих силах и, Божьей помощью, сверх того.

Искажение японскими морскими лордами картины первых минут выигранного ими сражения в Японском море лучше любых иных свидетельств говорит о том, что в глубине души своим флотоводческим триумфом Цусимский бой они не считали. И в этой глубине души, как черт ладана, боялись встречи с русским флотом, произойди она когда-нибудь на сколько-нибудь равных условиях.

Адмирал Ямамото: «Это уже не спасет Японию»

Становится понятным, почему военно-морской министр барон Ямамото Гомбей отчаянно подталкивал к любым уступкам в Портсмуте — «лишь бы не было войны». Именно адмиралу Ямамото принадлежит следующая историческая фраза. Когда в Токио стало известно, что Япония все же может получить пол Сахалина, Ямамото заявил: «Если эта информация неверна, передавшему ее чиновнику придется произвести себе харакири».

«Впрочем, — сокрушался адмирал, — это уже не спасет Японию, поскольку не даст возможности заключить столь необходимый ей мир»^{474}.

Видно, многое было ясно японским морякам, что они постарались скрыть не только от остального мира, но даже как бы от себя.