Цусимские хроники

«Аврора» и «Светлана» заняли позиции с обоих бортов каравана и проводили его до ближайших подступов к бухте Наха, куда пришли благополучно после полудня, никого более не встретив. Все так же несший дозорную службу «Оскар II» первым приветствовал прибывшее пополнение и выслал навстречу шлюпку с лоцманом. От поднявшегося на борт мичмана узнали, что конвой уже давно обнаружили с сигнального поста на островах Керама и сообщили о нем во временную базу. Так что там его ждут. Егорьеву вместе с Шеиным и всеми офицерами, свободными от вахты, приказано сразу прибыть на «Олег».

Еще издали стало понятно, что рейд порта не пустует. Войдя в гавань, увидели «Олега» и «Олафа». «Богатырь», «Силверстон» и «Сирена» тоже уже стояли там. Оба крейсера Добротворского принимали уголь с «Олафа», так же как и «Днепр», увидеть которого здесь никто с крейсеров Егорьева не ожидал. Трофеи держались в стороне, но тоже что-то возили то ли с голландца, то ли с «Терека» шлюпками.

Когда конвой встал на отведенные им места, к «Авроре» и «Светлане» двинулись катера, на которых перевезли офицеров на флагман отряда для совещания. Там узнали, что вспомогательный крейсер пришел только вчера и доставил новые инструкции для крейсеров и угольщиков, а также очень хорошие новости о наших успехах в Корее, у Майдзуру и, особенно, на Цусиме.

Потеря «Изумруда» и повреждение «Мономаха», конечно, были весьма чувствительны для флота, но в свете всего достигнутого такой ценой при сложившихся обстоятельствах, это считалось вполне приемлемым. Бурные обсуждения вызвало известие о подготовленной засаде для цусимской экспедиции. Все сходились во мнении, что это без сомнения японские шпионы постарались!

Соединение полуотрядов отметили совместным фуршетом на борту «Авроры», куда после совещания были приглашены все офицеры, свободные от вахты, а также начальник угольного конвоя и капитаны пришедших из Сайгона пароходов. Обсуждали возможные варианты дальнейших крейсерских операций на японских коммуникациях. В том, что этот короткий рейд – лишь начало, были уверены все. К ночи разъехались по своим кораблям. Ждали дополнительных инструкций от штаба наместника, готовились к новым походам и боям.

Второй большой скороход – «Терек» – должен был подойти в ближайшее время. Он задержался, так как после выхода из проливов отправился в Шанхай, чтобы высадить немецких инженеров фирмы «Сименс и Гальске» и отправить срочные телеграммы во Владивосток, в МГШ и Сайгон. В них сообщались подробности боев у Майдзуру и Цусимы, а также содержались подробные инструкции, как для штаба во Владивостоке, так и для наших представителей в китайских портах и Индокитае.

Уже на следующий день к обеду он появился на рейде Наха. Причем не один. С ним пришел еще один трофей. Накануне ночью был остановлен французский пароход «Малазиен». С француза сначала приняли «Терек» за японский вспомогательный крейсер, так как в темноте не разглядели флага, а требование остановиться через мегафон прозвучало по-английски. Лишь когда на палубу поднялся русский офицер, капитан судна лейтенант французского флота понял, что попался.

При досмотре в трюмах был обнаружен исключительно контрабандный груз из 18 крупповских 120-миллиметровых гаубиц и боеприпасов к ним, четырех восьмидюймовых и шестнадцати шестидюймовых орудий фирмы «Армстронга» с боеприпасами, артиллерийский порох и ходовые машинки для мин Уатхеда.[61] Кроме того, паровые электрические машины в разобранном виде в ящиках, стальной прокат и броневые плиты различной толщины. На палубе громоздились двенадцать больших моторных катеров немецкого производства, укрытых брезентом. Они были размещены по шесть штук впереди и позади надстройки.

Но самым ценным в этом призе было то, что в ходовой рубке были обнаружены нетронутые сигнальные книги и штурманские карты Сасебской бухты, Симоносекского пролива и Осакского залива с нанесенными на них фарватерами, таможенными зонами, районами, закрытыми для плавания, и береговыми ориентирами.

«Малазиен» ходил этим маршрутом регулярно. Последний раз он был в Японии всего десять дней назад, так что все сведения были самыми свежими. В этот раз он должен был разгрузить артиллерию и боеприпасы в Сасебо и следовать затем в Кобэ и Осаку через Симоносеки. Найденную карту капитану передали перед выходом в море фельдъегерем из японского консульства в Шанхае.

Как только Добротворскому доложили о столь ценной добыче, он тут же приказал связаться с Цусимой по радио, вопреки имевшемуся распоряжению штаба о строжайшем радиомолчании в районе бункеровки. Он считал, что эти данные позволят организовать набеги легких сил флота на японское судоходство уже в ближайшее время. Поэтому срочность новой информации, на его взгляд, была выше секретности временной угольной станции.