Цусимские хроники

Поскольку пароход был в отличном состоянии и имел ценный груз, его тут же объявили призом, а досмотровая партия сменилась призовой, которая повела судно в кильватер крейсеру. Егоров терзался сомнениями, топить этот трофей, связывавший его по рукам и ногам, или таскать с собой. На всякий случай в машинном отделении заложили подрывные заряды и подготовили к подрыву сам груз парохода, продолжая держать его все время рядом с флагманом группы.

В ходе следующих двух дней поиска в этом районе «Аврора» и «Светлана» досмотрели еще пять судов, арестовав еще одного контрабандиста. 23 июня, уже ближе к вечеру, «Аврора» остановила снова английский пароход – «Сильверстон», шедший из Бремена в Чифу, как значилось в документах. Однако опросом его команды было выяснено, что пароход следует из Сайгона, где принял генеральный груз с французского транспорта, до Дальнего. А при досмотре выяснилось, что судно имеет груз явно военного назначения из рельсов, колесных пар, мостовых конструкций и конского фуража.

Исходя из этого, «Сильверстон» был объявлен призом и на следующее утро вместе с «Сиреной» отправлен на Окинаву под управлением уже русских экипажей. Конечно, был некоторый риск отправлять одни транспорты без охраны к островам Рюкю, но их перехват считался маловероятным, поскольку все силы противника в данный момент наверняка были брошены на охрану коммуникаций в районе между Шанхаем и Сасебо. К тому же в конечной точке маршрута их должны были встретить.

К этому времени была получена телеграмма от «Олега» о безопасной угольной стоянке в бухте Наха, а от английских и японских экипажей удалось избавиться, пересадив их ночью на немецкое судно «Баден», шедшее в Шанхай. При этом, если бы не решительные и одновременно аккуратные действия досмотровой партии с «Авроры» под командованием лейтенанта Лосева, дело вполне могло закончиться международным инцидентом.

Во время досмотра этого парохода появился германский же крейсер «Ганза», на котором держал свой флаг второй флагман Восточно-Азиатской эскадры контр-адмирал Генрих фон Мольтке. С «Ганзы» тут же просигналили «прекратить захват судна» и послали офицера и несколько вооруженных матросов на борт парохода, для защиты прав немецких граждан, но это оказалось излишним.

Ни у капитана, ни у команды никаких претензий к русским не было, а неизбежная в этом случае потеря времени, по словам немецкого шкипера, была уже компенсирована впечатляющим зрелищем лихой высадки досмотровой партии на борт еще не совсем остановившегося парохода в довольно свежую погоду и пузатой фляжкой шустовского коньяка, перекочевавшего из кармана тужурки Лосева в карман кителя капитана Штросселя. Причем фляжку сразу открыли и продегустировали ее содержимое.

Из беседы со шкипером и присоединившимся лейтенантом с «Ганзы» узнали, что действия наших крейсеров в Желтом, а особенно в Восточно-Китайском море уже вызвали волну возмущения в английских газетах, издававшихся в Шанхае. В прессе высказывались даже предложения об отправке на Дальний Восток эскадры броненосцев, для усиления эскадры в Вей-Ха-Вее и прекращения русского пиратства.

Но главным было то, что суда с контрабандой, шедшие из Европы в Японию, были вынуждены развернуться и отстаиваться в Сайгоне, на Филиппинах и в Гонконге, не рискуя даже приблизиться к Шанхаю. Некоторые капитаны вообще спешили избавиться от своего груза, не желая более рисковать. Стоимость грузового фрахта в Японию и страховки грузов на этом направлении снова быстро полезли вверх.

После окончания оказавшейся весьма волокитной из-за приличного волнения на море пересадки экипажей призов на немца русский и германский лейтенанты обменялись портсигарами, на память, и отбыли каждый на свой корабль. Крейсера мирно разошлись, отсалютовав друг другу флагами.

На следующий день утром с «Авроры» обнаружили дымы сразу двух судов, шедших с востока. Сигналом сообщив о контакте на «Светлану», начали сближение, однако вскоре выяснилось, что это японские крейсера «Нанива» и «Такачихо». Не став ввязываться в бой, Егорьев приказал дать полный ход и отходить на северо-запад, уводя противника от отходящих к югу призов, чей дым еще был виден над горизонтом, и предупредив по радио «Светлану», действовавшую западнее.

Японцы пытались преследовать и также воспользоваться радиотелеграфом, но им активно мешали минеры «Авроры». А поскольку в скорости мощнейшие крейсера контр-адмирала Уриу сильно уступали «Авроре», еще до обеда оба преследователя пропали из вида, после чего Егорьев повернул на юг. К этому времени, поскольку угроза боя миновала, уже пришлось отправить часть орудийной прислуги и прислуги подачи на перегрузку угля из дальних ям поближе к кочегаркам, поскольку все бункеры вокруг котельных отделений почти опустели.