Цусимский бой

Первый случай, когда современные паровые флоты смогли принять участие в большой морской войне, представился в Русско-японской войне. На наше несчастье, именно русский и японский флоты должны были стать опытными кроликами, на теле которых испытывались результаты прогресса в военно-морской технике за последние пятьдесят лет. И именно на нашу долю выпал жребий заплатить наиболее обильными потоками крови за драгоценный опыт, который дала Русско-японская война всем великим державам, обладавшим морскими силами. Этот опыт был необходим для дальнейшего развития и строительства флотов, и в первую очередь Владычице морей — Великобритании, так как именно английское техническое оборудование испытывалось на кораблях, укомплектованных японскими командами, но с многочисленными английскими советниками, переполнявшими штаб командующего японским флотом.

После боевой тревоги, сыгранной на русских кораблях, на них царила гробовая тишина. Палубы опустели. Каждый занял свой боевой пост внутри стеснённых рубок, башен, казематов, в душных кочегарках, у мерно работавших машин, в глубоких трюмах… Все, кто по своему служебному назначению могли, смотрели зачарованными глазами на быстро идущие неприятельские корабли, на развевающиеся на их мачтах огромные флаги с изображением красного солнца с расходящимися лучами и на клубы чёрного дыма, стлавшегося по морю и сливавшегося с туманом, который закрывал горизонт за японскими кораблями.

Зловещее затишье перед грозной бурей…

Предпринятое адмиралом Рожественским маневрирование перед началом боя, может быть, было хорошо задумано, но по своим результатам оказалось для нас неудачным. В критический момент встречи обоих флотов наша эскадра не была в законченной формации, готовой немедленно открыть по неприятелю сосредоточенный огонь. Правда, расстояние обоих флотов друг от друга ещё было большим, и русская эскадра имела время выровнять линию, если бы адмирал Того не сделал неожиданного манёвра, который поставил японскую эскадру в критическое положение и этим предоставил русским кораблям шанс нанести тяжёлые удары японскому флоту.

В боевой рубке «Суворова» было тесно и скученно. Самая толстая броня прикрывает боевую рубку, являющуюся мозговой коробкой корабля. Здесь сосредоточены все хрупкие и сложные механизмы, необходимые для управления кораблём, для руководства артиллерийским огнём или выпуска торпед. Это низкое помещение небольших размеров. Узкие прорези в стенках позволяют делать наблюдения за горизонтом. Обыкновенно в рубке тесно и для персонала, управляющего только кораблём. В рубке «Суворова» находился ещё и командующий эскадрой со своим штабом. Отсюда во время боя должны были исходить приказания для всей эскадры. Естественно, что в рубке «Суворова» не было места, где яблоку упасть. В ней царило сосредоточенное молчание. Ответственность момента и присутствие адмирала заставляли присутствующих сдерживать даже собственное дыхание.

Адмиралу, обладавшему крупной и тяжёлой фигурой, было неудобно в рубке. Ему приходилось широко расставить ноги и согнуть ещё больше сутулую спину, чтобы наблюдать в бинокль за неприятельским флотом через прорези в броне.

Его флаг-капитан, капитан 1-го ранга Клапье де Колонг, торопливо докладывает: «Ваше Превосходительство, „Миказа“ поворачивает в нашу сторону».

Рожественский ответил неторопливо, с расстановкой: «Вижу… Делает последовательный поворот… Очевидно, хочет лечь на параллельный курс с нами…»

Перерезав по носу русскую линию, японский флагманский корабль неожиданно повернул на сближение с русской эскадрой и лёг на обратный курс. За ним последовательно начали поворачивать все остальные корабли его линии. Сделав поворот, «Миказа» оказался в 32 кабельтовых (по японским наблюдениям) от русского флагманского корабля.

Голос адмирала Рожественского окреп и оживился: «Поднять сигнал: „Открыть огонь по головному“. Сделать пристрелку из левой шестидюймовой пушки».

В 1 час 49 минут пополудни «Суворов» открыл огонь по японскому флагманскому кораблю. Вслед за выстрелом из 6-дюймового орудия, давшим перелёт, весь «Суворов» опоясался дымками, вылетевшими из его носовых орудий и орудий левого борта.

За ним открыли огонь «Император Александр III», «Бородино» и «Ослябя». Последний корабль в этот момент своим корпусом закрывал вид на уже повернувшие японские корабли четвёртому броненосцу нашего первого отряда, «Орлу». По мнению адмирала Рожественского, это произошло потому, что интервал между «Бородино» и головным кораблём второго отряда, «Ослябей», оказался недостаточным, чтобы «Орёл» мог вступить в линию, соединяющую корабли первого и второго отрядов. Чтобы пропустить «Орёл», «Ослябе» пришлось замедлить ход до 4 узлов и, как некоторые утверждают (Новиков-Прибой), броненосец должен был остановиться, чтобы стать неподвижной мишенью для стрельбы японских кораблей, нанёсшей ему губительные удары.