Цвет бедра испуганной нимфы

Пропущенных входящих было два: один от Жанны, второй от Лидии Федосеевны, но та звонила еще до того, как они расстались накануне вечером. Если верить следователям, главбух куда-то пропала, так что перезванивать ей не было смысла, а вот с подругой необходимо было связаться, чтобы поддержать ее и хоть как-то утешить, если это возможно, конечно. Вообще-то Гуренко еще в школе была непробиваемой – ее мало трогали разные жизненные неурядицы, но это когда было, а теперь потеря мужа!

Марфина вышла на улицу, хотела набрать номер сразу, но стала обдумывать предстоящий разговор. Лучше, разумеется, просто позвонить и сказать, что подъедет, чтобы уже не по телефону, а лично – обнять и вместе поплакать. Она стояла, размышляла и не заметила, как к ней подошла Дин Рид.

Сокамерница курила и улыбалась.

– Ну что, под подписку отпустили? – поинтересовалась она.

Нина кивнула и объяснила.

– Просто не стали предъявлять обвинение.

– Бережная помогла? – уточнила Дина.

– Нет, они сами так решили.

– Врут они все. Наверняка тебя прослушивать будут, наружку установят. Знакомых и соседей начнут опрашивать.

Марфина еще раз кивнула, как будто и сама в этом не сомневалась.

– А Бережной ты все равно позвони, – посоветовала женщина, – она подскажет, как действовать надо.

– Мне сказали, что она за свою помощь денег много просит.

– Не знаю. С меня ни копейки не взяла. Я после последней ходки швеей-надомницей вкалывала, а для приработка убиралась в приватной баньке, которая в соседнем доме была. Клиенты сделают все свои дела и уходят, прилетаю туда – вычищаю дерьмо после них очень быстро, потому что другие уже у входа стоят. Ну и как-то раз завалились в баньку парочка бизнесменов с депутатом, девочек с собой прихватили. Я еще прибраться не успела толком, а им уже не терпится о делах поговорить. А потом девчонки заявили, что у них золотишко пропало, цепочка, цацки разные. А кто мог? Только шныриха-урка. Вызвали меня к клиентам, а те давай меня поливать: тварь гнилая, возвращай, мол, рыжье, да еще за моральный ущерб с девочками рассчитайся, а не то опять на парашу отправим. Я не стерпела и сказала им все, что думаю про них, про депутатов, про девочек, про ментов, про парашу… А чтобы дошло до них скорее, взяла свой рабочий инструмент, то есть швабру, и как начала их… Повезло им, что ментам успели позвонить, а те прислали участкового, потому что дежурная машина ларьки у метро бомбила… А участковым как раз была Бережная – ее в наш район тогда на понижение участковым отправили. Так-то она следователем была. Студента какого-то взяли с наркотой, Вера дело закрыла, потому что на кармане у студента не то количество было, да и просили за него усердно уважаемые люди. А потом мамашка того студента заявила, что Бережная ее сыну сама наркоту подбросила, а с нее за закрытие дела кругленькую сумму взяла. Разбираться не стали, и ее на окраину участковым. Это потом уже она, будучи участковым, маньяка серийного взяла… А студентик тот позже на сбыте крупной партии погорел. Про что это я?

– Вы про баню рассказывали.

– Ну да. Бережная тогда приехала. И сказала шлюшкам, чтобы те показали, где золотишко заныкали. Дескать, в этом случае протокола не будет, а то потом по статье за вымогательство пойдут вместе с бизнесменами и народным избранником. Обе шадолбы в слезы – как вы могли такое подумать. Но их кавалеры сами обыск учинили и нашли. Депутат потом мне пятихатку сунул, мол, чтобы языком не трепала.

– А сейчас за что вас сюда отправили?

– За справедливость. К подъезду своему подхожу, а из дома бабка-соседка выкатывает, а с ней две сявки прошаренные. «Ты куда летишь, Мариванна?» – спрашиваю. А та руками машет, объясняет, что к ней пришли из собеса и предупредили, что опять завтра деньги обменивать будут и, чтобы не потерять на деноминации, надо сейчас снять со счета все накопления и им отдать на ответственное хранение, а они завтра вернут все новыми деньгами без потерь, потому что их обязали помогать пенсионерам. Я сявкам на доступном языке толкую, что бабулю обувать не надо… Но те не поняли… Пришлось объяснять популярно, кто есть кто по жизни. На их счастье, Марья Ивановна успела в полицию позвонить и сообщить, что соседка уголовница напала на двух добрых работниц собеса. Но те куда-то исчезли, а меня взяли для разбирательства…

Марфина слушала ее, не перебивая, не пытаясь вникнуть в смысл сказанного непонятной и почти незнакомой ей женщиной: она пришла из мира, в который Нина случайно окунулась и откуда благополучно вынырнула.

– Я гляжу, – усмехнулась женщина, – что тебя это не интересует совсем, но на всякий случай запомни, как меня найти, если потребуется помощь. Короче, подгребай на проспект Большевиков. Из метро выйдешь, спроси первого встречного бича… в смысле, любого ханыгу – хоть мужика, хоть бабу, спроси, где Дин Рид обитает, и те покажут. Я там в авторитете. Запомнила?

Нина кивнула. Потом смотрела вслед этой женщине, вспомнила все ночные разговоры с ней: вряд ли все сказанное ею было правдой, а потому не стоит верить ей и следовать советам.