Цвет боли: Латекс

– Куда-то в отель. Обещал завтра к девяти прийти в участок. И адрес домашний в Соллентуне назвал верно….

– В каком он отеле? Его нужно срочно задержать.

– Почему? Что ты знаешь? – Даг почувствовал, что Линн беспокоится не зря.

– Это он убил Густава.

– Ты с ума сошла?! – ахнул внимательно слушавший жену Ларс.

– Не сошла, Курт в споре с Сарой сказал, что они с Маркусом отрезали Густаву его кое-что, как сама Сара когда-то кастрировала отчима.

– Что?!

– А еще было сказано, что Маркус убит. Харри что-то об этом знает.

– Черт! – выругался Вангер. Через пару секунд он уже просил местную полицию срочно найти и задержать Курта Ольстена.

Линн заметила:

– Машину нужно искать. У него довольно приметная машина. Не думаю, что в Лулео так много внедорожников.

Вангер присел возле Линн, которую лишь теперь начал бить озноб от перенапряжения:

– Как тебе пришло в голову лезть к Саре Сьеберг одной?

– Я ничего не знала о ее преступлениях. Она так старательно скрывалась ото всех, что никто не знает, кто она в действительности.

– Мы уже знаем.

– Даг, Сара что-то говорила о шести разных женщинах, шести ипостасях. Что это?

– Она тебе говорила? Почему?

– Будешь смеяться, но хотела, чтобы я после ее смерти написала о ней книгу.

– Какой смерти?

– Сара решила рассказать мне о себе, а потом шагнуть с крыши высотки. Так что вы поторопились, еще пару дней, и у меня был бы материал на сериал.

– Успеет рассказать, рана не смертельная.

– Что это за монстр?

– Иди лучше объясняться с бабушкой. Осе извелась вся.

Существенное замечание, тем более Осе уже лично спешила к месту преступления. Дежурившему полицейскому справиться с разгневанной пожилой дамой не удалось. Линн бросилась навстречу, забыв о дрожащих от перенесенного напряжения ногах:

– Ба, все в порядке! Я жива и даже здорова.

Сару перевезли в Стокгольмский госпиталь, врачи сказали, что состояние стабильно тяжелое, но смертельной опасности нет, если не случится ничего непредвиденного, то с пациенткой можно будет поговорить уже через несколько часов. Сама Сара категорически отказалась разговаривать с кем-либо, требуя, чтобы пришла Линн. Вангер позвонил, стоило приехать в Стокгольм:

– Линн, приходи, без тебя никак. Чем уж ты очаровала эту ведьму, не знаю.

– Обещанием написать книгу о ее похождениях.

Сара действительно вознамерилась закончить начатое, она встретила Линн как старую знакомую:

– А ты еще та штучка. Я видела, что ты развязала свои руки, значит, не сдалась. Никогда не сдавайся, пока можешь хоть пальцем пошевелить.

Линн подозрительно покосилась на лежавшую опутанной проводами и трубками Сару. Что означали эти слова? Та хрипло рассмеялась:

– Боишься, что я сбегу? Нет, этого не произойдет, пока я не договорила. Не сбегу, а когда ты поставишь точку в своем блокноте, я уйду в небытие, и ничего ваши эскулапы сделать не смогут. Жаль, конечно, что не с крыши высотки, как хотелось, но все равно не смогут помешать, – упрямо повторила она.

– Сара, что я должна сделать?

– Слушать и записывать. А потом превратить все это в книгу. Ты обещала. Я оставила бы тебе жизнь, но мне не позволили этого сделать. А Курт… он заслужил быть казненным, как и остальные. Не жалей никого, они все предатели.

Линн мысленно усомнилась в адекватности Сары, но решила терпеть, Вангер просил узнать как можно больше. Сара видно поняла, она была очень проницательна, другого и быть не могло, это залог выживания. Усмехнулась:

– Мне наплевать, какое задание ты получила от этого надутого индюка, я хочу, чтобы ты слушала и записывала.

– Кого вы зовете индюком?

– Какая разница. Садись, включай диктофон, открывай блокнот, бери ручку. У меня мало сил и мало времени.

Линн повиновалась. Следующие полтора часа она слушала и писала. Вошедшую медсестру Сара резким жестом отправила прочь, и такова была властная сила этой женщины, что медсестра не решилась возразить, лишь попросив Линн:

– Когда закончится раствор в капельнице, закройте вот здесь и нажмите эту кнопку вызова, чтобы я пришла.

Сара позволила снять капельницу, сделать укол, подключить еще какой-то датчик… Но через полтора часа пришел врач и категорически потребовал прекратить сеанс откровений, грозя не пустить Линн завтра. Девушка и сама устала, развела руками:

– Придется вам еще пожить, чтобы рассказать все. Я сегодня обработаю надиктованное, запишу. Вам принести хотя бы образец?

– Нет! Мне все равно, как ты будешь это делать. Просто пиши, потом обработаешь. И не болтай много.

Многое из услышанного Линн уже знала, прочитала у Густава, но многое было внове.

– Ну, что? – В холле Линн ждали и Вангер, и бабушка, и Ларс.

– Сара вознамерилась надиктовать мне книгу. Нечто вроде записей Густава, похоже, у брата и сестры были одинаковые таланты во всем.

– Думаешь, наврет? – Конечно, для Дага откровения Сары не литературный материал, а следственный, фактически признание обвиняемой.

Линн усмехнулась:

– Не без того. Боюсь, что пока она дойдет до последних преступлений, дело спишут в утиль. Пока мы говорили только о детстве. И перебивать или торопить нельзя, она замкнется.

– Может, Сара нарочно тянет время? – усомнилась Осе.