Цвет магии - чёрный. Книга 2

- А ты Повелителя не боишься? – поинтересовался я в ответ. – Ему не нужен сломанный демонолог, и тебе это отлично известно.

Алия усмехнулась. Антоний удивлённо поднял брови, а потом толкнул дверь – и та открылась.

Я невольно отшатнулся, когда он вошёл.

- Ты прав, - сказал Антоний, становясь рядом на колени и улыбаясь. Роскошный костюм из чёрного шёлка тут же запачкался. – Но знаешь, - Антоний потянулся и погладил меня по щеке. Я оцепенел от страха. – Знаешь, мне нравится забирать у Сиренитти то, что нравится ей. А ты просто обязан ей нравиться. Трепетный красавец, блондин…

Пересилив себя, я поднял руку и дёрнул его за золотистую прядь.

- Ты тоже блондин. Она с тобой спала?

Антоний рассмеялся. Эхо повторило его смех далеко в глубине коридора.

- О да. Не такая уж она плохая любовница, согласись? Особенно, когда на неё не находит. Откуда ещё мне знать про её приступы? Впрочем, мне она никогда не доверяла настолько, чтобы показывать слабость. Поэтому мне интересно… Элвин, пытка бывает разной. Например, такая, которая понравится мне, - он подался ко мне, а я вжался в стену в тщетной попытке отодвинуться, - но может не понравиться тебе. Как думаешь?

Я не ответил, да этого и не требовалось. Антоний меня поцеловал. И это было не просто прикосновение губ к губам, а настоящий поцелуй. Боже, мне до сих пор вспоминать противно, а тогда стошнило бы, если бы не ужас. Я очень чётко понял, что последует дальше, если он захочет.

«Задушил бы его цепями, - сказала Сиренитти много позже, когда я решился ей рассказать. – Тоже мне проблема! Идиот приблизился к тебе на расстояние ладони? Значит, смотри: цепью вот так поддеваешь…»

Потом она добавила, что «ничего бы тебе этот ублюдок не сделал: сексуальное насилие влияет на всех волшебников одинаково: мы магию теряем; он бы на такой риск не пошёл».

Согласен, но тогда я ему поверил.

Антоний наконец меня отпустил. И, наверное, прочитал ужас в моих глазах, усмехнулся и подал мне блокнот.

- Пиши, Элвин. Пиши следующее…

И я написал. Антоний забрал у меня блокнот с карандашом, потрепал по щеке напоследок – я замер, как заяц перед лисой.

- Снимем копию и отправим Сэврорию, - сказал он потом, запирая дверь.

- Принц же не такой идиот, они даже не друзья, - поморщилась Алия.

- Может, и не друзья. Но почему бы и не попробовать? – улыбнулся Антоний. И подмигнул мне. – Прощай, демонолог. Может, я ещё вернусь. Пока предлагаю отдохнуть. А я обеспечу тебе колыбельную: про пыточную под боком я не шутил.

Он скрылся за поворотом коридора, а Алия осталась.

- Как же ты жалок, - тихо сказала она, приникнув к прутьям. – Ты спрашивал «почему»? Вот почему. Ты жалкое слабое ничтожество. Как же с тобой было скучно! – Она закатила глаза. – Только и можешь, что ныть. Убрать красивую мордашку, за ней ничего не останется.

Она огрела меня презрительным взглядом и отвернулась.

- А тебе мужчины без любовного зелья не дают? – сказал я ей вслед.

Алия обернулась и рассмеялась.

- Что ты, Элвин. Это ведь ты у нас… Может, ты и правда мужчин предпочитаешь? Я слышала, как ты от ведьм шарахаешься. Вот поэтому я верю, что королева с тобой не спит. Такую ледышку она бы рядом терпеть не стала.

Я покачал головой. Честно говоря, после всего, что было в тот день, её слова меня почти не тронули.

- И как я мог считать тебя красивой?

Алия огрела меня ещё одним, на этот раз злым взглядом.

- Счастливо оставаться, Элвин. Надеюсь, Антоний хорошенько с тобой наиграется. Может, хоть чему-нибудь в постели научит.

С этим она и ушла. А я остался – бояться, злиться на себя… и слушать крики из пыточной.

Заснуть, естественно, не получилось. Я думал – очень много. О Шериаде с Руаданом и их играх. О Тине и Криденсе. О матери. Об Ори – надеюсь, он сделал, как я ему говорил. Если честно, я его понимал и даже винить не мог, хотя его предательство оказалось самым болезненным. Алия – я теперь понять не мог, как это… Как я мог настолько потерять голову?

Очень скоро я впал в оцепенение, когда мысли вяло ворочались, а тело одеревенело от холода и невозможности принять удобную позу – очень мешали цепи. От голода сводило живот… сначала. Потом перестало. Я первое время боялся услышать шаги – это бы означало, что Антоний возвращается. Потом ушло и это – сделалось всё равно.

Так что когда шаги всё-таки раздались, я не пошевелился. От меня, в конце концов, ничего не зависело. Совсем.

- Элвин! – позвал знакомый голос.

Я не отозвался. Это, конечно, мне снилось.

- Бездна, Элвин, ты там живой? Виета, ткни в него пальцем, раз он так удобно лежит. Может, он уже копыта откинул, и мы тут зря время теряем?

Конечно, сон.

Зазвенели ключи, щёлкнул замок, скрипнула, открываясь дверь.

А потом мне отвесили пощёчину. И следом ещё одну. Я дёрнулся, протестующе застонал, а Криденс – кто ж ещё? – ухватил меня за плечи и рывком усадил. Зазвенели цепи. Ворон выругался.

- О, живой, - обрадовался Сэв. – Только вялый какой-то. Эл, тебя отравили? Может, ты всё-таки откинешь копыта, и мы уберёмся отсюда поскорее?

- Лучше сними с него цепи, - бросил Криденс.

- Так ключи же у тебя.