Цвет моего забвения

Лейла морщится. Я знаю, каково ей. В прошлом году они уже возили её на аборт. После процедуры она неделю кровоточила и температурила, и не могла работать. Они избивали её так, что мне казалось — она умрёт. А потом, в наказание, Лейла месяц была на голодном пайке и с увеличенным на один комплект планом. Я счастлива, что мне не посчастливилось залететь здесь. И регулярно молюсь, чтобы Бог уберёг меня от этого. Правда, молюсь.

— Залетела, сучонка? — шипит Главный, отвешивая Лейле мощную оплеуху.

Лейла падает, держась за голову, и откидывается на диван. Но тут же поднимается вновь. И гордо смотрит на Главного глазами-вишнями, ожидая нового удара.

— Да, залетела, — говорит она, откидывая назад спутанные волосы. Словно она не бесправная рабыня, а королева. — Снова потащишь скрестись? Я с тобой больше не поеду!

— Тебя никто не спросит, — рычит Главный сквозь зубы. Я-то знаю: ему противна любая мысль о лишних расходах. Мерзкий крахобор!

— Я чувствую себя плохо после болезни, — оправдывается Лейла, теряя гордый вид. — Подожди ещё неделю, прошу!

— Сейчас, я сказал!

— Если ты потащишь меня на аборт, возьму и расскажу в клинике, что я за птица, — Лейла снова смелеет и гордо вскидывает подбородок. — Не буду прикидываться твоей женой, как в прошлый раз!

Ох, зря она сказала это!

Лицо Главного наливается огненной краснотой, а волосы надо лбом моментально становятся мокрыми. Кажется, что пар вот-вот повалит из его ушей: настолько он разъярён. Он выкидывает руки вперёд, хватает Лейлу за шею и трясёт, как тряпичную куклу. Его глаза абсолютно безумны и непрозрачны.

— Не хочешь подчиняться — сдохни, — рычит он сквозь сжатые зубы. — Подлая сука!

Я кусаю губы, по-прежнему стоя на коленях. И молюсь про себя. Каждый удар, адресованный Лейле, я переживаю, как свой собственный. И удушье — тоже.

Когда Главный разжимает пальцы, Лейла сваливается к его ногам, хрипя, как утопленница. На её шее горят ярко-алые отметины. Кое-где кожа лопнула и дала кровавый сок. Лейла жадно хватает ртом воздух и тянет руки вверх, словно пытаясь сдаться и вымолить прощение.

Но Главный не ограничивается этим. Он вскакивает, как ошпаренный, и начинает мутузить Лейлу ногами. По спине, по груди, по животу…

— Стой! — не выдержав, я хватаю Главного за штанину. Повисаю у него на ноге, как ребёнок, у которого ругаются родители. Я готова валяться у него под подошвами, лишь бы он оставил Лейлу в покое. Так же, как готова была растечься лужицей перед Митро много лет назад.

Я сделаю всё. Лишь бы он даровал ей жизнь сейчас. Но я допускаю ошибку. Он слишком взбешен.

— Не лезь, — одним пинком он отшвыривает меня к стене. — Иначе присоединишься к ней!

Я влетаю в нишу между стеной и швейной машиной Лейлы. Боль обжигает лопатки. Собираю себя по кусочкам. Пытаюсь сосредоточиться.

Надо что-то делать. Я готова на всё, лишь бы это прекратилось!

Между тем, Главный и не думает останавливаться. Войдя в раж, он лупит обмякшее тело Лейлы ногами. Тяжёлые сапоги прилетают в плечи, голову, грудь… Бетон пола перемазан кровавыми разводами. Багровые ручейки лениво текут под диван.

Последним рывком Лейла поворачивает голову и смотрит на меня сквозь заляпанную кровью чёлку. На губах её тают кровавые пузыри. И я знаю — она осуждает меня за бездействие. Она давно заступилась бы за меня, если бы я оказалась на её месте.

Меня накрывают стыд и безысходность. Безысходность и стыд.

Моя Лейла! Та, что поддерживала меня в трудные минуты. Та, что помогала обрести покой даже в плену. Та, что делилась пайком, когда я была голодна! Сколько раз мы дарили друг другу праздники здесь, в затхлой глубине бункера? Сколько раз вытаскивали друг друга из пропасти, даже когда было совсем невмоготу… А теперь…

Сапог Главного влетает в лицо Лейлы. Я слышу нежный хруст костей. Снова пытаюсь посмотреть в глаза подруге, но вижу лишь кровавое месиво.

— Сука! — рычит Главный, продолжая экзекуцию. — Получай! Получай своё!

Как в забытьи, я замечаю огромные острые ножницы, что Лейла оставила у машинки, незаметно хватаю их и прячу за спину.

Когда Главный отворяет дверь и начинает выволакивать бездыханное тело Лейлы за дверь, я расставляю металлические лопасти и накидываюсь на него сзади…

Глава 9 Подсказки

Экорше

— Руку! — кричит Одноглазая, пытаясь вырваться из моей хватки. — Протяни ей руку хотя бы!

Вилма подаётся вперёд и снова прижимается к перегородке. Металл под её задницей опасно скрипит. Когда надсадный звук доползает до высшей ноты, я вздрагиваю, как от ожога, и зажмуриваюсь. Но, судя по удовлетворённому вздоху Одноглазой, ограждение выдерживает натиск. Открываю глаза и вздыхаю следом. Вилма осторожно переваливается на соседний балкон.

— Видишь, — я довольно поглядываю на Одноглазую. — Всё ведь в порядке.

— Послушала бы я этот бред минуту назад! — Одноглазая продолжает сердиться.

— Сама ты бред!