Цвет ночи

Мягкие шаги босых ног Гая, касающихся плитки, вели его ко мне. Мановением руки он попросил меня встать, и покачиваясь, от неуверенности, страха, потрясений и удара о пол в библиотеке, который как я теперь осознавала, состоялся по желанию Мораны, которая просто выключила меня, чтобы навязать новые сны — я пыталась устоять на ногах.

Гай поднёс обе ладони к моим вискам, приложив к ним кончики пальцев. И попросил не бояться. И мне не было страшно, ведь нечто подобное со мной уже делал Ян, когда я попросила его стереть из памяти воспоминание о том, как волки на моих глазах убивали родителей, вернувшееся позже из-за сильного магического воздействия Дивии.

Мы смотрели друг другу в глаза, когда Гай касался моих мыслей. Я совершенно не ощущала его присутствия в собственной голове, пока картинки не начали мелькать перед глазами. Теперь я понимала, что это означает: он проник внутрь моей памяти. Я снова всё видела. Воспоминания были яркими, они концентрировались на Константине, зацикливались на нём так долго, что Гай увязал в этих видениях, с трудом перебираясь в другие. И когда он преодолевал этот барьер — синюю туманную стену, очерчивающую границы моего синего сна на берегу озера, отделяющую Константина от других членов семьи, я вдруг поняла, насколько же сильно была сконцентрировала на Алене, что не видела главного. Но его непредвзятым взглядом заметил Гай: Ян, наше бесконечное взаимодействие с Яном, которое было для меня привычным, где-то обыденным, но не менее важным. И его взаимодействие с остальными. Фрагментами — его боль, его одиночество, даже его муки. Я вдруг поняла: то, почему он был таким, какой есть — в этих снах содержался ответ. Она хотела показать мне Яна. Морана хотела, чтобы я знала, что у него внутри. Так странно.

Неочевидная причина её вторжения в чертоги моего рассудка.

Она показывала мне их. Его. Показывала, что с ними случилось, чего не говорил мне Ян. И не сказал бы. Показывала, что он скрывал все эти годы и в чём не решился бы признаться сам. Она хотела, чтобы я знала, что с ним произошло. Возможно, она видела, как я к нему отношусь. Видела нашу дружбу, начавшуюся с первых лет моей жизни. Видела, как трепетно мы относимся друг к другу.

Гай медленно отпустил меня.

— Значит, она хочет, чтобы я узнала Яна, — шепнули мои губы предположение.

— Похоже на то. Возможно в каком-то смысле, ты всегда была в безопасности. Она была рядом с того самого момента, как вы ступили на землю рубежа и предвестница вас заметила.

Я ещё раз подумала о том, что впервые видения появились перед тем, как меня обратила в озерницу Дивия. Наверное, Морана натворила многое, ведь Ян злился на неё давно. Возможно, она хочет что-то исправить?

— Прошу Гай, чтобы она не заблуждалась — мы все в опасности, пока Морана рядом, — стальным тоном отчеканил Ян, неожиданно появившийся в дверном проёме.

Это был мой дракон. Его радужки горели ультрамариновым успокаивающим свечением, он стоял в чёрной шёлковой рубашке и смотрел на меня в упор, в то время как я застыла на месте, обернувшись, продолжая кутаться в его камзол.

Они пришли сюда с Валентиной, вероятно, возвращаясь из зала совещаний. И он внезапно пошёл на меня и взял меня за руку.

— Морана на самом деле не та, кем пытается предстать перед тобой, — произнёс он, называя мать строго по имени. — Если её план в том, чтобы терзать Аву этими образами, то стоит показать ей всё от начала и до конца и закончить эту игру.

— Я не настаиваю, — шепнула я, позволяя ему переплести наши пальцы.

Я знаю, как ему сложно говорить о своём прошлом и касаться его.

— Покажи ей всё, Гай, пока нас не будет. Нам нужно идти.

Он не хотел, подумала я. Не хотел сам шагать в прошлое. Не желал самолично открывать мне правду. Но все же приглашал меня прогуляться по собственной жизни.

— Ян, ты же понимаешь, что мама пытается таким образом обратить на себя твоё внимание? — спросил его Гай напоследок, когда рука собравшегося уходить Яна уже выскальзывала из моей.

— Вдруг она хочет помочь на этот раз? — дополнил своё предположение Гай, словно пытался проложить узкую тропинку к их примирению с матерью.

Но Ян по-прежнему, с чёрствостью ответил:

— Хотела бы помочь — помогла бы.

— Ян, она боится.

Дракон с ярко горящими глазами устало выдохнул.

— Кого, черти возьми, может бояться богиня смерти? — с гневом спросил он.

— Тебя, — просто ответил Гай.

Дракон раздражённо подёрнул плечами. Прежде, чем он ушёл, я остановила его, тронув за предплечье, и успела вернуть камзол.

Смотря на пустую дверь, исторгающую тьму, я подумала: неужели Морана боялась Яна? Чем-то она ранила собственного сына. И естественной вещью, которая могла её страшить была та, что он может её отвергнуть, если она придёт. Что он не простит её. И, похоже, через меня, она пыталась вызвать его на разговор, но безуспешно.

8. Сны Мораны