Цвет ночи (СИ)

В голову ко мне полезли образы Валентины и Константина. Когда-то я ловила себя на предположении, что это Константин мог пробраться в мои сны, чтобы запутать меня. Но, оказывается, он не имел подобной способности. А что если он всё же как-то унаследовал её или со временем развил и никому этого не сказал?

На одном дыхании я произнесла:

— Гай, если бы кто-то внушал мне какие-то сны, я бы почувствовала?

На его лице загорелась пытливость.

— Ты бы не поняла этого. А что?

— Ничего, — шепнула я. — Просто меня мучают кошмары с тех пор, как я здесь появилась.

— Это не удивительно. Ведь ты человек, оказавшийся в нави, — невозмутимо пожал плечами он.

Но я не сказала Гаю всей правды. Не сказала, что мои кошмары имеют свойство оказываться правдой. Не сказала, что каким-то образом через свои сны вижу прошлое и настоящую реальность.

— Ты точно уверен, что ни у Валентины, ни у Константина нет такого дара?

Гай с оценкой подозрительности осмотрел меня с головы до пят.

— Никто кроме нас с Яном не смог бы внушить тебе никаких сновидений. А мы бы не стали. Я могу помочь тебе со спокойным сном.

— Нет, спасибо.

В тот самый момент, как я это произнесла, в зале послышался неожиданный шум — оконные рамы вдруг распахнуло от порыва сильного ветра. Стекло рядом с роялем напрочь выбило, и мелкие осколки разлетелись по паркету, настигнув моих ног, впустив в зал ночь.

Не помню, как пригнулась, но сильные руки Гая подхватили меня и встряхнули, вынудив выпрямиться. Нарастающий гул доносился с улицы, наполняя столовую зимним пронизывающим холодом, заставляющий меня озираться по сторонам, и в удивлении обнаружить, что никто из гостей не обращает на происходящее никакого внимания. Однако, не только я одна слышала треск и рокот, потому что Гай взял меня за руку и силком потащил на террасу, навстречу эпицентру странной бури.

Когда я оказалась на балконе, под открытым звёздным небом, ткань моего тонкого белого платья трепал ветер, почти срывая с меня одежду. Он бил в лицо сильным напором, не давая сделать вдох, запутывая мои волосы, вздымая их вверх и в стороны, застилая ими мои глаза, закрывая обзор.

Несмотря на это, рука Гая упорно тащила меня к перилам, проводя вглубь стихии, которая разворачивалась впереди. Над лесом ветер закручивался в вихрь, ломая верхушки деревьев, вздымая ветви и листья, создавая метель, подхватывая снег с земли. Самый настоящий смерч двигался в сторону замка, в глубине которого сверкали синие молнии. С моих губ сорвался испуганный крик, но он не помог убедить Гая отпустить меня и позволить укрыться за крепкими стенами. Гай силой удерживал меня. Он что-то кричал мне, но я не могла услышать, что именно.

Пытаясь вырваться, выкручивая запястье, изнемогая от холода и удушья, я отступила назад, но внезапно уткнулась спиной во что-то. Горячая рука обвила меня, обжигая кожу живота, крепко прижимая меня к огненному телу, а другая коснулась ладони. Горячие пальцы сомкнули мои, и я ощутила, что между ними зажато нечто — холодное и металлическое. Правую щёку и ухо обдало жаром от дыхания — чьи-то губы коснулись моих волос, и когда с них сорвался голос, я осознала, что это Ян. Он крепко меня обнимал.

— Когда я скажу, бросишь в центр вихря клинок, — шепнул он.

И улавливая мою растерянность повторил просьбу ещё раз.

В это время шторм выворачивал корни деревьев из земли, подбираясь ближе, метая в нас щепки, ветки, камни и мелкие куски льда, царапая кожу на моих щеках, нанося безжалостные хлестки по телу, постоянно вынуждая зажмуриваться. И когда буря ударила в стены замка, когда застелила свечение полной луны, Ян выпустил меня из рук и подтолкнул вперёд, побуждая действовать.

Почти не глядя, я замахнулась и метнула клинок, не в силах прицелиться, в столб смерча. Под натиском мощного дуновения я упала на каменную плитку, распластавшись на полу и, глядя ввысь, наблюдала, как плотный клубящийся воздух вдруг начал рассеиваться, а гулкий шум — стихать. Он сменился протяжным звоном — перила террасы рухнули на плитку, рядом со мной. А вместе с ними упал некто, будто свалившись с небес. На полу можно было различить силуэт девушки. Пепельно-русые волосы и блеклая кожа — это была их сестра, Александра. Её заострённое худое лицо было искажено, с губ срывался стон, а серебристо-серое одеяние было порвано — из её живота торчала усыпанная рубинами рукоятка брошенного мной кинжала.

7. Наследники ада

Не владея собственными действиями, не способная подняться с пола, я с ужасом смотрела на девушку, не замечая никого вокруг. Александра приподнялась на колени и пыталась вытащить нож, который причинял ей боль, проливая её кровь, сочащуюся из глубокой раны, однако, кинжал никак не поддавался, будто застряв в её рёбрах.

Не понимая, как это произошло, осознавая, что натворила, я в панике, задрожала и поискала взглядом Яна, который с полным спокойствием, спрятав руки в карманы и наклонив голову на бок, молча наблюдал за собственной сестрой.