Цвет сакуры – красный

Волков откинулся на спинку стула и задумался. В его прошлом-будущем японцы и в одиночку отгрохали на Курильских островах такие оборонительные сооружения, что взять их смогли только наши. Да и то потому, что к моменту нашего вмешательства Япония уже и так на ладан дышала. Нет, понятно, что не вмешайся СССР в сорок пятом – янкесы бы ещё десять раз кровью умылись, но будем справедливы: если бы к моменту нашего наступления японцы не влипли так конкретно в Тихом океане и в Индокитае – хрен бы мы за неделю все Курилы захватили! А теперь в эти острова ещё больше бетона и стали вбухают, орудийные башни с двенадцатидюймовками установят, минами всё вокруг засыплют… Yankee you are welcome![202] Считалось, что самой сильной в мире была оборона Владика, а вот теперь… Теперь с Курилами вовсе не совладать!

«Так, а что же у нас на Балтике и в Чёрном море будет? Ах, вон что! Японцы передали СССР два линейных корабля «Фусо» и «Ямасиро»[203]. Чего-чего? «Фусо» переименован в «Октябрьскую революцию», а «Ямасиро» – в «Парижскую коммуну»? Прикольно! Cool! – как говорило подрастающее поколение. Вернее, будет говорить… то есть мы ещё посмотрим, будет ли… Тьфу, запутался вконец!»

Волков-старший отложил газету. «Нет, всё-таки здорово, что в этом мире мы так удачно задружились с японцами. У нас много общего, да и интересы практически параллельные, а вовсе даже не пересекающиеся… Мы им продукты поставляем. И сами не голодаем, и им теперь полегче становится. А они нам – производство помогают налаживать…»

Тут он невольно рассмеялся – вспомнил, как на заводе рабочие обсуждали поставки молочных продуктов из СССР. Один из операторов – молодой застенчивый парень по фамилии Хаякава осторожно спросил у него, что такое «творог»? Всеволод Николаевич, старательно подбирая слова и поминутно залезая в словарь, долго и трудно объяснял пареньку про кисломолочное брожение, про казеин, про створаживание. Тот только кивал и кланялся, но явно ничего не понимал, потому что потом спросил: а на что творог похож? Инженер ответил: «Как тофу[204], только зернистый и совсем белый». Парень снова закивал, а потом опять задал вопрос: из чего же получается этот русский тофу? Ситуация стала напоминать анекдот про папу, умственно-отсталого сына и море[205]. Волков не успел ответить, когда пробегавший мимо рабочий, видимо уже давно живший в городе, насмешливо бросил: «Бака-дэс[206]. Из коровы!»

Должно быть, Хаякава знал, как выглядит корова и как делают настоящий тофу, а потому его посетило видение ферментации, замачивания в солёной морской воде и прессования несчастной бурёнки. Картина, нарисованная его воображением, оказалась неслабой. Паренёк замер, по-лягушачьи приоткрыв рот, а потом спросил: много ли творога делают и едят в России? Волков не успел ответить – его отвлекли дела, зато вечером ему пришлось объяснять схему производства творога всей смене, чтобы отвести от населения СССР подозрения в лютом садизме и коровоненавистничестве…

– …конечно, молодцы, – донеслось до него внезапно.

Он скосил глаза. Чуть в стороне высокий человек в военно-морской форме сел напротив дежурного и, вытащив из коробки папиросу, продолжил негромко:

– Молодцы-то они молодцы, а только разбранили нас ой-ёй как. Наши-то ребята эти линкоры по Севморпути еле-еле дотащили, даром что у них обводы ледокольные, а всё же. Машины еле тянут, погода – черти ворожат, в кубриках холодно, влажно… А эти здесь: а что ж вы свои «Измаилы»[207] на металл разделали? Они не хуже наших «Фусо», а старые корабли оставили? Зачем? Нам, говорят, по соглашению новых линкоров строить нельзя, хотя мы во Владивостоке построим, только они официально вашими числиться станут. А вы такие хорошие корабли – на металл. Атташе прямо чёрным весь стал: они ж его в дерьмо мордой макают. И всё так вежливо, как у них принято, всё с поклонами, с улыбочками…

Моряк огорчённо махнул рукой, дежурный принялся его утешать, а Волков вдруг подумал, что, конечно, общего в двух народах много, но ведь и различий – мама не горюй! На память ему пришла история, рассказанная в вагоне-ресторане подвыпившим милиционером, переводившимся на Дальний Восток из Крыма…

– …Понимаешь, товарищ, цыгане – им же не объяснить, что Советская Власть! Тёмный народ, да и вправду сказать – вороватый.

– Жулики, – согласился Всеволод Николаевич.

Милиционер обрадованно закивал:

– Во-во! Верно, товарищ, говоришь: жулье – моё почтение! Встали табором возле колхоза, ну и пошли, как у них заведено, поглядеть: где что плохо лежит.

– А что хорошо лежит – переложить, чтобы плохо лежать стало, – засмеялся Волков.

Но милиционер не поддержал веселья. Лицо у него мучительно скривилось, он махнул одну за другой две стопки водки и лишь тогда продолжил: