Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1(СИ)

Послевоенная разруха и последовавшее за ней восстановление народного хозяйства, оживление торговли и производства привели к росту экономической преступности. В 1947-53 г она только-только пробуждалась. Торгаши воровали, но суммы были относительно скромные, а срока за них — длинные, по 25 лет, а то и вышка.

В 1954 г началась реформа экономики, допускавшая расширение распространения предприятий с коллективной формой собственности. (АИ) Повышенная деловая активность их руководителей не всегда органично вписывалась в существовавшую планово-административную систему, приводя к распространению коррупции и хищений госсобственности на всех уровнях. В республиках на всё это накладывались неизбежные межнациональные противоречия, возникающие на почве разницы в менталитете и бытовых привычках. Поэтому Хрущёв после ХХ съезда объявил «политику НЭП» — «наведения элементарного порядка». (АИ)

Прежде, чем принимать новый Уголовный кодекс, решено было принять документ более общего порядка — «Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик», на основе которого должен был разрабатываться непосредственно сам кодекс.

В процессе разработки этого документа оценка ситуации руководством страны несколько раз изменялась, вынуждая вносить в него правки и доработки. На съезде Хрущёв объявил, что все должны быть равны перед законом, не допуская каких-либо привилегий для партноменклатуры, и теперь собирался осуществить это на практике.

Вскоре после начала работы над новыми законами на Хрущёва вышел министр внутренних дел Николай Павлович Дудоров с предложением усилить ответственность за незаконное владение огнестрельным оружием. В то время порядок приобретения охотничьего и нарезного оружия был значительно проще. У многих партийных и советских работников имелось личное оружие. В стране было множество фронтовиков, многие из них были награждены именным оружием за доблесть. Охотничье ружьё мог купить любой гражданин, состоящий членом Союза охотников. Именно так Никита Сергеевич, будучи к тому же, заядлым охотником, и высказался:

— А зачем что-то менять? Хочет человек сходить на охоту — что в этом незаконного?

— Никита Сергеич, речь не об охотничьем оружии, — пояснил Дудоров. — Имеется в виду оружие, собранное на местах боёв.

— Автоматическое оружие, конечно, надо изымать, — согласился Хрущёв. — А винтовки и пистолеты достаточно просто зарегистрировать в милиции, отстрелять, и оформить на них документы. Если гражданин хочет владеть оружием — пусть владеет. Криминогенная обстановка у нас достаточно сложная, преступники все хорошо вооружены. Милиция не всегда имеет возможность отреагировать вовремя. Что же нам, оставлять население без защиты? Пусть регистрируют найденное неавтоматическое оружие и сами решают — сдавать его или оставлять себе. Вот незарегистрированное оружие, безусловно, будет считаться незаконным хранением, со всей вытекающей из этого ответственностью.

— А главное — необходимо разработать чёткий и внятный закон о самообороне, не оставляющий суду никакого простора для субъективных толкований, — распорядился Хрущёв. — Гражданин должен иметь гарантированную законом возможность защищать себя, других лиц, имущество и непосредственно сам социалистический строй и советскую власть, при необходимости — с оружием в руках. Мы должны показать, что советская власть доверяет своим гражданам. Без этого — о каком доверии граждан к власти можно говорить? Какой коммунизм можно построить, если избранные народом руководители не доверяют гражданам, а граждане не доверяют народным избранникам?

Решение Хрущёва вызвало бурное обсуждение в ЦК. Общий тон обсуждения сводился к простому соображению:

— А что, если найдётся какой-нибудь обиженный гражданин и устроит теракт? Он же может пристрелить, например, секретаря обкома!

На что Никита Сергеевич, усмехаясь, ответил:

— Эк вас напугали-то за 30 лет! В общем, так. Если какого-нибудь партийного работника пристрелят граждане — это грубейшая ошибка прежде всего самой партии. Это значит, что этого работника надо было гнать из партийных рядов поганой метлой, потому что он плохо выполняет свои обязанности.

Хрущёв не читал Шекли, но пришёл к тем же выводам независимо.

— Да как можно, Никита Сергеич?! — ошеломлённо пробормотал Суслов. — А если... нет, я только предполагаю... Но ведь и на вас могут устроить покушение!

— Могут, — согласился Хрущёв. — Но от явных врагов и иностранных разведок у меня есть охрана, а если меня пристрелят недовольные граждане — значит, туда мне и дорога, потому что х...ёво работал! Хорошо работающих политиков не стреляют.

Никита Сергеевич использовал весь свой авторитет, чтобы «продавить» принятие закона «О самообороне» Верховным Советом, наряду с законами «О референдуме и всенародном обсуждении» и несколькими другими законодательными актами.