Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)

Наиболее продуманную линию развития своей 9М38 представил Лев Вениаминович Люльев. В его КБ уже шли испытания «дальнобойной» модификации 9М38РД на дальность 120 километров, с твердотопливным ускорителем конструкции Ивана Ивановича Картукова в качестве первой ступени. Одновременно НИИ-17 разрабатывал полуактивную радиолокационную головку самонаведения.

Это немедленно привлекло к ракете Люльева внимание разработчиков авиационного вооружения. Дмитрий Людвигович Томашевич предложил использовать удачную ракету Люльева для создания на её основе семейства ударных ракет класса «воздух-поверхность» — лёгкой ПКР, противорадиолокационной ракеты, и ракеты для поражения наземных целей, с телевизионной и лазерной системами наведения. (Расширенный аналог AGM-78 «Standart-ARM»). Договор между КБ-1 и ОКБ-8 на совместную разработку был заключён уже через несколько дней после показа, а через месяц вышло и Постановление ЦК и Совета Министров о разработке предложенного Томашевичем семейства ракет.

Сам адмирал Кузнецов обратил внимание, что калибр люльевской ракеты — 400 мм, совпадает с калибром противолодочных торпед, и спросил:

— Товарищи, а мы не сможем из двигателя ракеты товарища Люльева и 400-миллиметровой самонаводящейся торпеды сделать противолодочную ракету?

— Это зависит от массы торпеды и требуемой дальности, — ответил Люльев. — На 25 километров торпеду этим двигателем точно не забросить. Но можно попробовать добавить дополнительный ускоритель... Считать надо.

— Нужно от 10 до 40 километров, — ответил Кузнецов.

— Тогда нужна более мощная ракета, — сказал Люльев. — Не стоит вешать все задачи на одного ишака, даже если он получился относительно удачным. Вам ведь надо, чтобы ваша перспективная ПЛУР в нашу вертикальную пусковую вместе со своим контейнером влезла. Так она влезет, мы пусковую с запасом проектировали, чтобы лет через 10 можно было и у нашей крошки калибр увеличить. Тогда, если радиометристы нам радар наведения сделают, наши крейсеры и эсминцы смогут не только самолёты и ПКР, но и подлетающие боевые блоки, и спутники с орбиты сбивать.

Что-что, а генеральную линию развития «Иджиса» Лев Вениаминович по предоставленным ИАЦ материалам изучил достаточно подробно.

— Ну, ты размахнулся, Лев Вениаминович, — скептически усмехнулся Грушин.

Он как раз в это время работал над первой советской противоракетой В-1000, и очень хорошо представлял себе, какой сложности задачи предстоит решать при создании работоспособной системы ПРО. Однако Пётр Дмитриевич ещё не знал, что разговаривает с будущим коллегой по разработке ПРО и создателем целого семейства противоракет.

В итоге разработку перспективных ПЛУР было поручено вести совместно ОКБ-8 и НИИ-1 ГосКомитета по оборонной технике. В ОКБ-8 разработкой руководил Люльев, а в НИИ-1 — Николай Петрович Мазуров, автор тактического ракетного комплекса 2К6 «Луна». Мазуров разрабатывал противолодочную ракету 82Р в составе комплекса для надводных кораблей РПК-1 «Вихрь», а Люльев — ракеты 81РА и 81РТ для стрельбы из торпедных аппаратов подводных лодок, в составе комплекса РПК-2 «Вьюга». Отличие от «той истории» заключалось в боевой части разработанных ракет. В её качестве использовалась авиационная самонаводящаяся торпеда АТ-1, принятая на вооружение в 1962 г.

( В реальной истории разработка ПЛУР началась с 1960 г, принятие на вооружение — 1968-69 гг

РПК-1 «Вихрь» http://militaryrussia.ru/blog/index-530.html

РПК-2 «Вьюга» http://militaryrussia.ru/blog/index-531.html

АТ-1 http://militaryrussia.ru/blog/index-613.html)

Александр Яковлевич Березняк в это время уже достаточно давно работал над крылатой ракетой большой дальности, получившей временный индекс «55», которую можно было бы запускать с любого носителя — из торпедного аппарата подводной лодки, корабельной установки вертикального пуска, наземной пусковой установки и с самолёта. Задание на её разработку было выдано ещё в начале 1954 года. (АИ). Разработка шла трудно — слишком уж нетривиальными и опережающими своё время оказались требования заказчика. Тему то закрывали, уткнувшись в очередную, кажущуюся неразрешимой, проблему, то открывали снова, когда советская наука очередным титаническим усилием эту проблему всё-таки превозмогала.

Аэродинамическую схему и планер ракеты предварительно отладили и облетали ещё в 1955-м. Отработали центроплан со складываемыми консолями крыла и складные рули. Тогда всё упёрлось в отсутствие двигателя и заведомо недостаточную точность инерциальной системы управления. Ракету испытывали с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем от немецкой Фау-1. У него было достаточно тяги, но он оказался слишком прожорлив. Ракета с тем запасом топлива, который можно было физически уместить в её габаритах, на этом двигателе могла пролететь километров 100, что ни заказчика, ни разработчиков устроить не могло. Разработку прервали более, чем на год. Но ракета уже летала, и Александру Яковлевичу было откровенно жалко забрасывать перспективную работу.