Цвет твоей крови

Перед нами стояло настоящее чудовище. Величиной и ростом с крупную собаку, дынеобразное тело, кажется, без шерсти и чешуи, в передней части шесть гибких ног, по сторонам передней части (четко выраженной головы ведь не было) пучки щупалец (левый пучок держал странную штуку, нечто вроде открытого с торца тубуса, в каком у нас носят чертежи). Имелось нечто вроде пасти, но чудище держало ее закрытой. Четыре больших глаза, показавшихся выразительнее и умнее собачьих. Над ними, параллельно – нечто вроде хохолка, высокого, густого.

Оно, никаких сомнений, уставилось прямо на меня, всеми четырьмя темно-коричневыми глазищами, и под этим внимательным взглядом я отчего-то почувствовал себя неуютно.

Правда, оно тут же стало пялиться на Грайта немигающими глазами с вертикальными, как у змей, зрачками.

И оно заговорило!

Конечно, это ничуть не походило на членораздельную человеческую речь, но, сразу стало ясно, не имело ничего общего со звуками, издаваемыми животными, – череда гласных и согласных, перемежавшаяся целыми слогами, щелчками и посвистыванием, крайне походившими на азбуку Морзе, нечто вполне осмысленное. Судя по лицу подавшейся вперед Алатиэль, она понимала не больше моего.

А вот Грайт в какой-то момент принялся отвечать – подался вперед, с видом крайней сосредоточенности прижав указательные пальцы к щекам пониже скул, стал именно что отвечать на том же языке… Завязалась беседа, где оба собеседника обменивались короткими фразами. Теперь я точно рассмотрел, определил безошибочно, что звуки исходят не из пасти странного существа, остававшейся закрытой, – позади глаз колебалась круглая мембрана, похоже, тонкая…

Продолжалось это совсем недолго. После совсем уж короткой фразы – похоже, Грайт повторил ее в точности – создание развернулось и скрылось в лесу, принимая цвета кустарника и деревьев, отчего очень быстро исчезло с глаз, как я ни присматривался.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Алатиэль, явно знавшая, чего от диковинного визитера ждать.

– Все пока что идет гладко, – ответил Грайт, обращаясь к нам обоим. – Он сказал, что ватаков там, как обычно, только двое. Они наблюдали еще с ночи. Никаких признаков того, что нас заметили и приняли меры предосторожности. Это прекрасно и дает нешуточную надежду на успех…

– Что это за диво? – спросил я.

– В нашем мире это никакое не диво, – усмехнулся Грайт. – Самый прозаический кальтинг. Это не имя, а название. Есть ли у них имена, мы до сих пор не знаем, и представления не имею, приходил ли тот же самый, что в прошлый раз, или другой – они похожи друг на друга, как зернышки в колосе… Это такие разумные создания, с незапамятных времен обитающие в чащобах. У них есть свой язык и какие-то ремесла, книги – впрочем, мы и об этом почти ничего не знаем. Некоторые книжники считали, что кальтинги когда-то пришли из другого мира, но никто не знает, как обстояло на самом деле. Кровь у них, во всяком случае, синяя, как у людей… у нас. Люди с ними почти не общались, да и они не выказывали такого желания. О кальтингах с давних пор написаны груды книг, можно рассказывать долго, но вряд ли это тебе сейчас нужно?

– Совершенно не нужно, – кивнул я.

– Кратенько о том, что тебе необходимо знать… Люди и кальтинги всегда сохраняли меж собой… то, что можно назвать вежливым отчуждением. Исключения из правил тебе сейчас опять-таки неинтересны. Однако после Вторжения они стали нашими надежными и верными союзниками. Потому что у нас общая беда – ватаки их тоже жрут, причем для них кальтинг, давно установлено, даже гораздо больший деликатес, чем человек. Вот на них ватаки охотятся часто и много, а еще исправно платят любым охотникам за добычу серебром по весу. – Он зло покривился. – Поскольку человек все же большая сволочь, немало стремящихся серебро заработать. Охотники на обычную дичь их не любят как выродков, позорящих древнее благородное ремесло, при любой возможности стараются прикончить, но не всегда это удается – если охотник за кальтингами не пойман с добычей, нет никакой возможности его отличить от обычного… В общем, кальтинги давно отступили из равнинных чащоб, где раньше обитали, в горные леса, но их достают и там. Те, что остались, помогают нам наблюдать за замками ватаков. Могут на расстоянии определять, сколько ватаков в жилище, умеют еще кое-что полезное. У нас такие люди тоже есть, но их мало, а вот у кальтингов этим умением владеет всякий. Что еще? Когда придет время, кальтинги окажутся нелишними и в драке. Видел штуку у него в руках… ну, в том, что у него сходит за руки? Это серьезное оружие. Из него вылетают ядовитые стрелки, причем не все сразу, а по одной. И летят почти так же далеко, как стрелы наших луков. Вот, пожалуй, и все. Итак, в замке только двое ватаков…

– А почему они не поставили тут свой зеркальный дом, а сохранили прежний? – спросил я.

– Никто не знает, – сухо ответил Грайт. – Возможно, для этого у них были веские причины… но сейчас это совершенно несущественно. Главное, их там только двое. Пошли. – Он пружинисто взмыл с бревна. – Ты готов?

– Всегда готов, – ответил я без улыбки.