Цвет твоей крови

Другие две представляли полную противоположность ей. Узкие кровати, столы, кресла, шкафы – но вся мебель выполнена совершенно в другом, незнакомом стиле, и словно бы не из дерева, а из металла или пластмассы. Комнаты совершенно одинаково обставлены и больше всего напоминают казарму – абсолютно ничего лишнего, никаких признаков индивидуальности вроде картинок на стене или керамической вазочки с цветами на подоконнике. Возможно, они чем-то и украшали свои жилые помещения, но здесь, уже ясно, размещалась не более чем караулка при секретном объекте, а такие места всегда сохраняют казенную спартанскую простоту…

Четвертая комната оказалась самой интересной. На длинном столе нежно-лимонного цвета стояли аккуратной шеренгой странные и непонятные предметы: белые ящики, квадратные, со стороной примерно в полметра, высотой в ладонь, с закругленными краями. По их поверхности порой проплывали разноцветные зигзаги, кружочки и полосы – как показалось с первого взгляда, без малейшей системы. Перед столом стоял такой же желто-лимонный стул, а больше в комнате не было никакой мебели. И стол, и стул показались мне вещичками нездешней выделки, больше похожими на скудную мебель в спальнях. И уж определенно не здешними были загадочные белые ящики с неустанно проплывавшими по ним разноцветными фигурами.

(Сейчас, сорок с лишним лет спустя, я уверенно назвал бы их компьютерами, но тогда такого слова никто не знал, даже седовласые многомудрые академики.)

Вышел из странной комнаты, прошел к двери в конце коридора, распахнул ее – и сразу понял, что попал куда следует. Если это не Мост, то я – балерина…

Когда-то здесь, без сомнения, была трапезная, где праздновали удачные охоты, – в дальнем углу сохранился в неприкосновенности громадный камин, в котором можно было зажарить на вертеле целого оленя или здоровенного кабана, а стены сплошь покрыты огромными гобеленами с разнообразными охотничьими сценами. Быть может, ватаки все это оставили в целости и сохранности оттого, что у них имелись некие эстетические потребности. Что делало их еще более отвратительными: людоед во фраке, знающий толк в симфонической музыке, по-моему, еще хуже людоеда-дикаря с кольцом в носу…

Большой зал с высоким потолком, под которым перекрещивались потемневшие могучие балки, выглядел пустоватым – но то, что стояло в центре вместо длинного стола, за которым когда-то пировали развеселые гуляки, впечатляло не на шутку…

Аккуратный круглый помост из светло-желтых, вроде бы лакированных досок метра два в диаметре и высотой человеку по колено, а на нем…

А на нем на высоту не менее двух человеческих ростов вздымалась причудливая конструкция, похожая то ли на скелет средневекового замка, то ли на плод фантазии принявшего изрядную дозу опиума художника-экспериментатора. Все сделано словно бы из прозрачного стекла – невероятное переплетение прямых, изогнутых и вившихся змеями труб, толстых колес, простых и зубчатых, трубы заканчиваются шарами и полушариями. Так и тянуло ущипнуть себя – но я и так знал, что не сплю, что передо мной доподлинная реальность – диво дивное, непохожее на все, что я в жизни видел…

И ведь эта потрясающая машинерия работала! Размеренно, неторопливо вращались колеса, по трубам проплывали четко очерченные словно бы сгустки чистейших спектральных цветов, в шарах и полушариях кружились словно бы омутки, тоже разноцветные, меж соседними трубами временами протягивались этакими медленными разрядами ломаные шнурочки синего и красного цвета.

И все это происходило абсолютно бесшумно – так, что я в конце концов сильно топнул правой ногой, чтобы убедиться, не оглох ли внезапно: кто знает, на какие еще чудеса способен этот замок. Нет, не оглох, и в самом деле работает совершенно бесшумно…

Не знаю, сколько бы я еще стоял столбом как завороженный, таращась на это диковинное диво, но вдруг прошила трезвая и холодная мысль: ты на задании, болван! Нашел время пялиться, не в Эрмитаже!

Эта нехитрая мысль моментально вернула меня в разум, и я двинулся к диковинному агрегату (а это был именно агрегат, не наваждение нечистой силы, с которым я прежде, правда, никогда и не сталкивался). Стиснув секиру (лезвие выпачкано зеленой кровью, но вытирать его нет никакой охоты), прошелся вдоль помоста, присматриваясь и прицеливаясь, подумал мельком, что похож на дровосека, подступающего к здоровенной лесине. Кабеля или провода нигде не видно, вряд ли он проложен под полом – каменные плиты выглядят нетронутыми с того момента, как их здесь уложили. Да и к чему уродоваться, прокладывая под полом проводку? И все же… Если эта штуковина работает все же на электричестве, может чувствительно долбануть током… хотя вряд ли, деревянное топорище послужит изолятором. Ни одной металлической детали, все выглядит сделанным из стекла, а стекло, как известно из школьного курса физики, электрический ток не проводит… наше стекло, а как обстоит со стеклом ватаков, поди догадайся…