Цвет твоей крови

Я перенес все внимание не на него – подвернулся более интересный объект для наблюдений. Рядом со стеллажом, сложив руки на выпирающем животе, стоял второй – почти такой же осанистый и такой же пузатый, у этого берет был украшен не широкой каймой, а тонкой золотистой нитью. Насколько можно судить по сытому виду и позе, это был не простой коридорный – поднимай выше, этакий старший администратор. Однако разительный контраст с упитанной физиономией составляли глаза – цепкие, колючие. Учитывая кое-какой служебный опыт, если это не шпик, то я балерина…

Хозяин отыскал нужное, совместил половинки, и они идеально подошли друг к другу. Знаки, я заметил, на обеих были одинаковые. Ага, похожее употреблялось в старину на Руси для всяких торговых и денежных расчетов. Что же, ничем не хуже бумажных квитанций – особенно при запрете на письменность…

Хозяин расплылся в умильной улыбке:

– Все правильно, благородный господин. Три комнаты, все рядом, лучшие в нашем заведении, как и было оговорено вашим благородным другом…

И разразился потоком медоточивых слов: как он рад принять у себя благородных господ и благородную даму, какие уютные и чистые у него комнаты, в заведении, равного которому не найдешь во всей провинции, а то и в соседних… Грайт холодно прервал его:

– Покажите нам комнаты, мы устали в дороге…

– О, разумеется! – Хозяин повернулся к тому, в ком я всерьез подозревал шпика: – Ольфин, покажи благородным гостям комнаты…

Помянутый Ольфин, расстилаясь мелким бесом, с поклонами и пышными словесами указал нам на широкую лестницу с вычурными массивными деревянными перилами, пошел вприпрыжку впереди, держась вполоборота к нам, без нужды указывая дорогу плавными жестами. Вот только глазки-шилья оставались прежними буркалами матерого шпика. Как бы там ни было, надо признать: гостиничное обслуживание здесь на высоте, иным советским труженикам стоило бы поучиться…

Лестница прямо-таки блистала чистотой, как и длинный широкий коридор второго этажа, в который мы свернули направо вслед за суетливым провожатым. Сапоги моих спутников – а значит, и мои – оставляли на паркете пыльные следы, что ничуть не заботило Грайта и Алатиэль, а посему и я шагал себе спокойно. Тут же объяснилась причина идеальной чистоты: услышав за спиной легкие шаги, я оглянулся через плечо. Следом шла дебелая тетушка в темном платье до пола и белом чепце. В руках она держала напоминающее швабру приспособление – но не было ни тряпки, ни ведра, только длинная рукоятка и прикрепленная к ней перекладина из какого-то светлого металла. Там, где она касалась пыльных отпечатков подошв и каблуков, пыль исчезала, как по волшебству. Ничего не скажешь, впечатляет, прямо-таки взято из фантастических романов Беляева. Со средневековым укладом здешней жизни и мизерным уровнем техники эта штука решительно не гармонировала – скорее всего, тоже получена от ватаков. Колонизаторы они там или кто, а развивают технический прогресс. Что само по себе еще не делает их благородными – европейцы тоже насаждали в колониях технический прогресс: железные дороги, электрическое освещение, телеграф, лекарства. Что им ничуть не мешало грабить и зверствовать. Правда, Грайт пока что не привел ни единого примера грабежа и зверств ватаков, разве что запрет на грамотность можно отнести к притеснениям…

Высоченное окно в торце коридора было сине-красным витражом, изображавшим какой-то замок, такое впечатление, не современной архитектуры, а старинной. По обе стороны, совершенно как в наших гостиницах, располагались высокие двери, полукруглые вверху, деревянные, с начищенными затейливыми ручками, похоже, бронзовыми, и замочными скважинами с бронзовой каемкой – горизонтальными, фигурными. Похоже, ключи здесь были немаленьких размеров. На каждой двери красовалась бляшка с загадочным знаком – каждый раз разным.

Суетливый достал из кошеля на поясе три больших ключа с затейливыми бородками на обе стороны (я подметил, все разные), окинул их беглым взглядом и с поклоном раздал нам:

– Ваши комнаты, благородные господа, благородная дама. По этой лестнице можете спуститься в трапезную. Шнур звонка для призвания слуги справа от двери, достаточно дернуть один раз. Благожелательного отдыха в лучшем постоялом дворе шести провинций!

Грайт бросил ему серебряную монету, которую суетливый проворно сцапал на лету. Я последовал его примеру – правда, Алатиэль так и не достала кошелек, и я понял, что немного промахнулся, но это, безусловно, не смертельно, спишется на растяпистость провинциала. В хитрых глазках коридорного мелькнуло удивление, но монету он словил и спрятал в кошель. Поклонился еще раз и бесшумно улетучился из коридора.

Алатиэль отперла отведенную ей комнату. Я видел, что ключ она поворачивает справа налево, поступил так же и не ошибся. Грайт остался стоять, играя своим ключом.

– Часа тебе хватит на отдых, Алатиэль? – спросил он девушку.

– Конечно, Грайт.

– Прекрасно. В таком случае через час мы с Костатеном ждем тебя в трапезной. Можешь по дороге кого-нибудь наспех очаровать, разрешаю.