Цвет волшебства

— Я бы не назвал их всеми, — заметил Ринсвинд. — Их здесь слишком мало, чтобы говорить, что они «все». И почему тебе приходится их носить?

— Чтобы люди знали, что я — герой-варвар.

Ринсвинд прислонился к зловонным стенам змеиной ямы и уставился на собеседника. Он посмотрел на пару глаз, напоминающих варёные виноградины, на копну рыжих волос и на лицо, которое представляло собой поле боя между естественными веснушками и грозным войском наступающих прыщей.

Ринсвинд получал некоторое удовольствие от подобных ситуаций. Они убеждали его в том, что он отнюдь не сумасшедший. Ведь если уж он — сумасшедший, то как охарактеризовать тех людей, которых он постоянно встречает?

— Герой-варвар… — пробормотал Ринсвинд.

— Что-то не в порядке? Это кожаное обмундирование очень дорого стоит.

— Да, но послушай… Кстати, как тебя зовут, парень?

— Найджел.

— Видишь ли, Найджел…

— Найджел-Разрушитель, — добавил тот.

— Видишь ли, Найджел…

— Разрушитель…

— Ну хорошо. Разрушитель, — в отчаянии согласился Ринсвинд.

— Сын Голозада, Торговца Продовольствием…

— Что?!

— Ты обязательно должен быть чьим-нибудь сыном, — объяснил Найджел. — Это говорится где-то здесь. Он обернулся и, покопавшись в грязном меховом мешке, вытащил тоненькую, рваную и засаленную книжицу.

— Здесь есть глава о том, как выбрать себе имя, — сказал он.

— Если ты такой умный, то как оказался в этой яме?

— Я собирался обокрасть сокровищницу Креозота, но у меня случился приступ астмы, — сообщил Найджел, продолжая листать шуршащие страницы.

Ринсвинд посмотрел на змею, которая отчаянно старалась не путаться под ногами. Она хорошо проводила время в этой яме и не могла не заметить, что сейчас ей грозят нешуточные неприятности. Она не собиралась доставлять огорчение кому бы то ни было. Змея тоже посмотрела на Ринсвинда и пожала плечами, что было довольно ловким трюком для рептилии, у которой нет плеч.

— И сколько ты был героем-варваром?

— Я только начинаю. Видишь ли, мне всегда хотелось им стать, и я подумал, что, может быть, сумею научиться этому искусству по ходу дела. — Найджел близоруко уставился на волшебника. — Это ведь нормально, а?

— Судя по отзывам, тебя ждёт малоприятная жизнь, — предупредил Ринсвинд.

— А ты никогда не задумывался, каково в течении пятидесяти лет продавать бакалейные товары? — мрачно буркнул Найджел. Ринсвинд поразмыслил над этим теперь.

— Зелёный салат продавать, да? — уточнил он.

— И его тоже, — ответил Найджел, сунул таинственную книгу обратно в мешок и начал пристально разглядывать стены ямы.

Ринсвинд вздохнул. Ему нравился зелёный салат. Он был таким невероятно скучным. Ринсвинд провёл много лет в поисках скуки, но так и не обрёл её. Как раз в тот момент, когда ему начинало казаться, что она уже у него в кармане, жизнь внезапно становилась почти смертельно интересной. Мысль о том, что кто-то может добровольно отказаться от перспективы проскучать целых пятьдесят лет, вызвала у него слабость. «Будь у меня впереди пятьдесят лет, — думал он, — я бы возвёл скуку в ранг искусства. Невозможно сосчитать, чего бы я не стал делать…»

— Знаешь какие-нибудь анекдоты про фитиль? — спросил Ринсвинд, удобно усаживаясь на песке.

— Нет, по-моему, — вежливо отозвался Найджел, постукивая по каменной плите.

— Я знаю сотни. Они очень смешные. Например, сколько нужно троллей, чтобы поменять фитиль в лампе?

— Эта плита движется, — сказал Найджел. — Смотри, здесь что-то вроде двери. Ну-ка, помоги мне.

Он с энтузиазмом налёг на плиту, и на его руках, словно горошины на карандаше, вздулись бицепсы.

— Полагаю, это какой-то потайной ход, — добавил он. — Ну давай, задействуй какую-нибудь магию. Плиту заело.

— А ты не хочешь услышать конец шутки? — обиженным голосом поинтересовался Ринсвинд.

Здесь, внизу, было тепло и сухо, и в ближайшем будущем им не грозила никакая опасность, если не считать змеи, которая старалась не привлекать к себе внимания. Некоторым людям вечно чего-то не хватает.

— Потом, — откликнулся Найджел. — Сейчас я бы предпочёл небольшую магическую помощь.

— У меня не очень хорошо получаются заклинания, — признался Ринсвинд. — Я их так и не освоил. Понимаешь, это нечто большее, чем просто ткнуть пальцем и сказать: «Сим сим…»

Вслед за этим раздался такой звук, как если бы толстая струя октаринового света ударила в тяжёлую каменную плиту и разнесла её на тысячу осколков потрескивающей, раскалённой добела шрапнели.

Через какое-то время Найджел медленно поднялся на ноги, хлопая себя по куртке, чтобы потушить крошечные очажки пламени.

— Да, — проговорил он голосом человека, твердо решившего не терять над собой контроль. — Прекрасно. Очень хорошо. Теперь надо дать ей остыть, да? А потом мы… потом мы можем отправиться в путь.

Он легонько откашлялся.

— Аг-ха, — отозвался Ринсвинд. Он не отрываясь смотрел на кончик своего пальца, держа его на расстоянии вытянутой руки. При этом он, похоже, жалел, что у него не выросли руки подлиннее.

Найджел заглянул в дымящуюся дыру.

— Кажется, ход ведёт в какое-то помещение, — заметил он.

— Аг-ха.

— После тебя, — кивнул Найджел и мягко подтолкнул Ринсвинда в спину.