Цвет волшебства

Глубоко в своём деревянном сердце Сундук ощутил тревогу. Им пренебрегли. Ему посоветовали отвалить. Его отвергли. А ещё он выпил такое количество орака, что им можно было отравить небольшую страну.

Если есть в мире что-то, в чём дорожная принадлежность нуждается больше, чем во всём остальном, так это человек, которому можно принадлежать. Сундук, полный надежды, нетвёрдой походкой зашагал по обжигающему песку.

— Вряд ли у нас есть время знакомиться, — сказал Ринсвинд. В ту же самую секунду вдали с глухим грохотом, от которого содрогнулся пол, обрушилась часть дворца. — По-моему, нам пора…

До него дошло, что он разговаривает сам с собой.

Найджел выпустил из рук меч.

Канина шагнула вперёд.

— О нет… — взмолился Ринсвинд, но было уже слишком поздно.

Мир внезапно разделился на две части — та, в которой существовали Найджел и Канина, и та, в которой было всё остальное. Воздух между двумя молодыми людьми потрескивал. Возможно, в их половинке мира раздавались далёкие звуки оркестра, щебетали птицы, по небу неслись крошечные розовые облака и происходили прочие вещи, которые обычно случаются в подобные мгновения. Так что у каких-то там дворцов, рушащихся в соседней вселенной, нет ни единого шанса.

— Послушайте, может быть, я все-таки успею представить вас друг другу, — в отчаянии вмешался Ринсвинд. — Найджел…

— Разрушитель, — мечтательно подсказал Найджел.

— Хорошо, Найджел-Разрушитель, — уступил Ринсвинд. — Сын Голозада…

— Могущественного, — перебил его Найджел.

Какое-то время Ринсвинд стоял с открытым ртом, после чего пожал плечами. — Ладно, кем бы он там ни был, — согласился он. — Ну, а это Канина. Довольно забавное совпадение, тебе будет интересно узнать, что её отцом был… м-м-мф…

Канина, не отводя взгляда от Найджела, протянула руку и обхватила лицо Ринсвинда пальцами — мягко, но так, что её рука, сжавшись посильнее, могла бы превратить его голову в шар для игры в кегли.

— Хотя я мог и ошибаться, — продолжил он, когда Канина отпустила его. — Кто знает? Кого волнует? Какое это имеет значение?

Они даже не видели его.

— Пойду-ка посмотрю, может, шляпу удастся найти? — предложил Ринсвинд.

— Хорошая мысль, — пробормотала Канина.

— Меня, конечно, убьют, но я ничуточки не возражаю, — добавил Ринсвинд.

— Замечательно, — отозвался Найджел.

— Думаю, никто даже не заметит, что я ушёл, — не унимался Ринсвинд.

— Чудно, чудно, — откликнулась Канина.

— Скорее всего, меня разрубят на мелкие кусочки, — заметил Ринсвинд, продвигаясь к двери со скоростью умирающей улитки.

Канина моргнула.

— Какая шляпа? — переспросила она и тут же вспомнила: — Ах, та…

— Я уж даже не надеюсь, что вы двое сможете помочь мне, — предположил Ринсвинд.

В отдельном мирке Найджела и Канины птицы устроились на ночлег, крошечные розовые облачка умчались прочь, а оркестр уложил инструменты в чехлы и потихоньку смылся веселиться в ночном клубе. Какая-то часть реальности вернулась на место.

Канина с трудом отвела восхищённый взгляд от восторженного лица Найджела и перевела его на лицо Ринсвинда. Средняя температура взгляда сразу понизилась.

— Послушай, ты ведь не скажешь ему, кто я на самом деле? — взмолилась она. — Только парням приходят в голову интересные мысли, как… В общем, если ты это сделаешь, я лично переломаю тебе все…

— Я буду слишком занят, — перебил её Ринсвинд. — Вы же не собираетесь помогать мне искать шляпу. Хотя я не представляю, что ты в нём нашла?

— Он хороший. Я редко встречаю хороших людей.

— Да, что ж…

— Он смотрит на нас!

— Ну и что? Надеюсь, ты его не боишься?

— А вдруг он со мной заговорит?! — Ринсвинд оторопел.

Уже не в первый раз он заметил, что в мире существуют целые области человеческих переживаний, прошедшие мимо него — если только области могут проходить мимо людей. Возможно, это он прошёл мимо них. Ринсвинд пожал плечами и спросил:

— Почему ты так легко согласилась идти в гарем?

— Мне всегда хотелось знать, что там происходит.

Наступило молчание.

— Ну и? — не вытерпел Ринсвинд.

— Ну, мы все сидели тут, а потом, через какое-то время, пришёл сериф, потом он подозвал меня к себе и сказал, что раз я новенькая, то теперь моя очередь, а потом… ты ни за что не догадаешься, чего он хотел от меня. Девочки говорят, это единственное, что его интересует.

— Э-э…

— С тобой всё в порядке?

— Прекрасно, прекрасно, — пробормотал Ринсвинд.

— У тебя всё лицо блестит.

— Нет, у меня всё прекрасно, прекрасно.

— Он попросил меня рассказать ему сказку.

— О чём? — подозрительно осведомился Ринсвинд.

— Девушки сказали, что он любит сказки, в которых действуют кролики.

— Ага. Кролики.

— Такие маленькие, белые и пушистые. Но я знаю только те сказки, которые рассказывал мне отец, когда я была совсем маленькой, и не думаю, чтобы они были очень уместны.

— Мало кроликов?

— Много отрубленных рук и ног. — Канина вздохнула. — Вот почему ты не должен рассказывать о моём прошлом ему, понимаешь? Я просто не создана для нормальной жизни.

— Сказки в гареме — это, чёрт возьми, вовсе не нормально, — возмутился Ринсвинд. — Это никогда не привьётся.

— Он снова на нас смотрит! — схватила Ринсвиндову руку Канина.