Цвет жизни (СИ)

— Ты не хочешь идти, потому что сам наследник империи Оку Комацу пытался заполучить тебя в сотрудники? — в голове Панкратова явно не все вязалось.

Обреченно выдыхаю:

— Не только поэтому.

— А что еще? — мужчина подается вперед, его руки замерли в вопросительном жесте.

— А что может быть ЕЩЁ?

В номере воцаряется идеальная тишина.

— Ты с ним переспала в день знакомства? — он медленно поднимается с кресла.

— Да.

Мое "да" твердое, решительное, громкое. Ни допускаю жалкого писка, так как ни о чем не жалею.

Сын моего бывшего начальника разворачивается ко мне спиной и запускает пальцы в волосы.

— Он тебя напоил? Подпоил? Взял силой? — закидывает вопросами Валентин, обернувшись вполоборота. Мне становится очевидным, что мужчина пытается взять волну гнева под контроль, но!

Тяну плечи к голове.

— У меня в жизни не было неосознанных сексуальных контактов.

Мое признание сметает хрупкий барьер здравого смысла, который демонстрировал Панкратов.

— Никогда не подумал бы! — с негодованием шипит он.

— А помнится, в палатке ты мне говорил другое.

— Это была игра! Провокация!

— Дурацкая идея.

— Я не понял, почему ты это сделала?

— А ты не анализируй! Все равно не поймешь! Потому что не был в моей шкуре, в тот час и в тот день! — с нарастанием повышаю я голос.

— На хрена тебе была нужна это связь?

— А вот здесь: я не обязана тебе объяснять, потому что это сугубо мое личное дело, — апеллирую я своим самым весомым аргументом. — И помни, что я могла об этом тебе и не сказать!

— Нет, ты объяснишь! — с нажимом требует Панкратов. В секунду сокращает между нами расстояние, больно хватает меня за плечи, а затем грубо встряхивает.

— Больше я ничего не обязана тебе объяснять!

Рывком пытаюсь высвободить свои руки, но лишь неудачно выкручиваю локти, и мои плечи вновь оказываются в тисках мужских рук.

— Михаэль! — звонко зову я.

В комнату вбегает Татт. Сейчас я благодарна ему, что он остался более участливым к возникшим обстоятельствам, чем должно.

— Что происходит?

Сказать, что мужчина удивлен — ничего не сказать. Он явно не верит той картине, которую видит перед собой. Михаэль осуждающе смотрит на Панкратова, который крепко и некрасиво держит меня.

— Отпусти, — с возмущением и отчаянием шепчу я.

И он отпускает. Сбивчиво дыша, отхожу подальше от узурпатора и присаживаюсь на краешек кресла в дальнем углу комнаты. Между тем Панкратов начинает выбираться из создавшейся ситуации.

— Света не сможет участвовать в переговорах.

— Почему? — Татт с полнейшим непониманием глядит на нас обоих.

— Голова заболела, — громко и устрашающе объявляет Валентин.

Отдышавшись, он объявляет:

— Мне нужна в сопровождение хорошенькая девушка.

— Может, эскорт? — осторожно предлагает Михаэль.

— В жопу твой эскорт! — грозно рычит Панкратов, резко развернувшись к коллеге, что тот аж отклоняется назад, будто от порыва ветра.

Валентин присаживается прямо на подлокотник дивана, расслабляет узел галстука и заставляет себя думать.

— Мне нужна спутница, — он пытается, как можно быстрее прийти в себя, — молодая, умная. С четким пониманием, когда ей говорить, а когда молчать.

— Соня, — выдыхаю я самый первый вариант подходящей кандидатуры, пришедшей мне на ум.

Панкратов устремляет взгляд в мою сторону. Брови сдвинуты, словно скрещенные мечи. Пусть он и видит размытые изображения, но гнев и злость, которые от него исходят, мне ничуть не кажутся эфемерными. Я сжимаюсь в комок, хотя той вины, которой видит в моем поступке Валентин, я не признаю.

На мое счастье он переводит взгляд на Татта и одобрительно выдыхает:

— Звони!

Глава 46

Татт не звонит Соне непосредственно. Он решает действовать через зама. Набирает номер Аркадия Семеновича и передает ему приказ Валентина, прихватить с собой помимо переводчика и референта.

Я не вслушиваюсь в телефонный разговор, так как меня начинает разъедать подоспевшая дилемма: а правильно ли я все сделала? Несмотря на то, что внешне я проявляю выдержку, внутри все так и клокочет. Не исключено, что именно поэтому я не замечаю, как рядом со мной оказывается Панкратов.

Мою реакцию выдает лишь удивленный вдох, но он меня сразу старается успокоить.

— Тихо, — его ладонь покровительственно опускается на мое плечо. — Пошли в соседний номер, — к моему удивлению произносит он спокойно, но тут же с нажимом добавляет: — живо!

С недоверчивым изумлением наблюдаю, как Валентин проходит к смежной двери номера и исчезает за ней, даже не оглянувшись.

Хочет устроить мне разборки без лишних глаз? Ага! Как же! Разумно было бы остаться, но я как верное вьючное животное прусь за своим хозяином, то есть начальством. Иа!

— Да!? — с нескрываемым возмущением шиплю я, прикрыв за собой дверь. Караулю выход на всякий пожарный случай.

— Что ты шепчешь? Татт нас все равно не слышит.

Просит говорить громче, а сам вторит мне вполголоса.

— Панкратов, отстань от меня. Мне надо успокоиться. Можно я поеду домой? — чувствую, что не отпустит, но должна же я по-человечески попробовать договориться.