Цвет жизни (СИ)

— Какое у тебя образование? Чем увлекаешься? — совершенно внезапные вопросы Комацу вводят девушку в полный ступор. Она едва вспоминает название университета, который окончила год назад.

— Из каких частей состоит «Комедия» Алигьери? — в черных сапфирах вспыхивает интрига.

— Я не знаю! — София растерянно смотрит на Комацу.

— А хотя бы из скольких?

Задумавшись, она прикусывает губу.

— Элементарно, ты можешь угадать, Соня, — неожиданно подбадривает господин.

Она слабо улыбается и боязливо выдает:

— Двух…

— Сегодня удача, бесспорно, тебя покинула.

Мазнув в сторону девушки безразличным взглядом, Комацу ладонями упирается в подлокотники, собираясь уходить.

— Господин Комацу, — с не пойми, откуда взявшейся надеждой обратилась Соня, — может быть, я смогу как-то по-другому загладить свою вину?

«Боже! Какая же она тупая!» — пулей пролетает мысль в сознании мужчины.

Пронизывающие насквозь глаза устремляются на Соню, и она понимает, что совершила роковую ошибку.

Акио поднимается на ноги. Далее следует отвлекающий жест, когда он поправляет лацканы пиджака. И походкой уверенного в себе хищника огибает девушку. А потом оказывается совсем близко, и его рука смертоносно быстро хватает жертву сзади за шею.

Соня вскрикивает от резкой боли и запрокидывает голову. По ощущениям еще чуть-чуть и Комацу выдернет волосы на затылке с корнями.

Усиливая хватку, он добивается того, что девушка покорно наклоняется вперед. Акио сгибает ее сильнее до резкого вскрика. А потом ведет Соню до продолговатого стола, укладывая ее грудью и животом прямо на лакированную поверхность.

Грубо прижатая одной щекой к прохладному столу, она ощутила на другой щеке опаляющее дыхание опасного человека. Словно маленький зверек, охваченный страхом, Соня чувствовала, как он приближается к ее лицу, но ничего уже не могла сделать. На мгновение сомкнула веки, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— Я не трахаю безмозглых существ, — жестко шипит в ухо Комацу.

Жалкий всхлип раздается в равнодушной тишине.

— Свободна, — брезгливо одернув руки и сверкнув глазами, чеканит мужчина. В секунду утративший всякий интерес к девушке, он уделяет внимание себе.

Акио осматривает свой внешний вид, не торопясь поправляет манжету, сбившуюся чуть в сторону. Ему откровенно неприятно, что пришлось доходчиво объяснять собственными усилиями о правилах игры. Комацу терпеть не мог, когда его сразу не понимали.

На раздавшийся частый стук каблуков, не поворачивает и головы. Только когда за спиной становятся слышны тихие, неспешные шаги крупногабаритного телохранителя, Комацу деловито оборачивается.

— Убери девчонку.

Глава 50

Восемь месяцев назад…

— Дочка, у тебя завтра выходной. Через пару часов вылетаю к сыну. У него очень важная процедура. Надо навестить.

В привычно размеренном голосе распознаю усталость и не собираюсь мучить наставника расспросами.

— Ясно, Виктор Станиславович, — несмотря на тяжелый день, улыбаюсь я бодро и даже счастливо, — удачной поездки!

Обхватываю пальчиками ручку дверцы «Майбаха», собираясь уже покинуть автомобиль.

— Постой!

Обращаюсь взором к своему непосредственному начальству.

— Знаешь, я удивлен, как складывается судьба, — Панкратов разводит руками. — Все никак тебя с Валентином не получается познакомить.

Философски пожимаю плечами.

— Да мы, можно сказать, виделись. В холле компании. Правда, мельком, но все же.

— Это я дурак, все думал, потом, потом! А видишь, как получилось. В день моего юбилея, когда уже считал, ну все! Вот сейчас точно познакомлю. Как мой мальчик попал в аварию из-за этой кобылы. — Проливает свет Виктор Станиславович на дела минувших дней. А к концу речи его лицо так и исказилось.

Слух неприятно резануло фамильярное слово в адрес девушки. Вообще по пальцам могу пересчитать, когда Панкратов грубо отзывался о женщинах, невзирая на то, что любил крепкое словцо. Но тут все отношение было очевидно.

— Значит, так надо. Все не просто так.

— Я вот что подумал, — предприимчиво бросает мне начальник, лукаво прищурившись. — Может, полетишь со мной? Я вас с Валькой наконец-то познакомлю.

— Не-ет, Виктор Станиславович, — у меня даже нет и малейших сомнений на этот счет. — Когда мужчины болеют, лучше их не трогать. К тому же они не любят, когда их жалеют. А это будет выглядеть именно так. Не стоит, точно вам говорю.

Внутри все сжимается: только бы не настаивал. Крайне редко воля моя не совпадает с желанием наставника. А обижать старика совсем не хочется.

Панкратов окинул меня пристальным взглядом.

— Ну как знаешь. По большому счету ты права! — его теплая улыбка избавила меня от крупинок сожаления, по поводу принятого решения. — Ой, чуть не забыл! Про тебя Люда спрашивала. Ты к ней, как-нибудь съезди. Видимо, хочет поговорить с тобой с глазу на глаз.

— А! Это конечно! Непременно съезжу. До свидания, Виктор Станиславович! Приятного вам полета и мягкой посадки.

Сняв в прихожей пальто, думаю, чем же я займусь в свой редкий выходной. Однако от мыслей о несостоявшемся знакомстве с Валентином оказалось трудно избавиться.