Цвет жизни

— В мой офис поступило телефонное сообщение от Корин Макэвой, медсестры в Мерси-Вест-Хейвен.

— Вы ответили?

— Да. Получив тело младенца, мы провели вскрытие.

— Можете пояснить суду, как оно проходит?

— Конечно, — говорит он, поворачиваясь к присяжным. — Я провожу как внешний, так и внутренний осмотр. При внешнем осмотре я ищу на теле ссадины, ушибы и прочие отметины. Я делаю замеры тела и окружности головы, а также фотографию. Беру образцы крови и желчи. Затем для проведения внутреннего осмотра я делаю Y-образный разрез грудной клетки, снимаю кожу и исследую легкие, сердце, печень и другие органы, проверяю, нет ли разрывов или серьезных аномалий. Мы взвешиваем и измеряем органы. Берем образцы тканей. Потом отправляем образцы токсикологам и ждем результат, чтобы дать обоснованное заключение о причине смерти.

— Что вы обнаружили в этот раз? — спрашивает Одетт.

— Печень слегка увеличена. Небольшая кардиомегалия и открытый артериальный проток минимальной первой степени, другие врожденные дефекты отсутствовали — аномалий клапанов или вен не было.

— Что это значит?

— Орган был немного увеличен, и в сердце имелось небольшое отверстие. Однако сосуды соединялись правильно, — поясняет он. — Септальных дефектов не найдено.

— Что-нибудь из того, что вы обнаружили, указывало на причину смерти?

— В общем-то, нет, — говорит судмедэксперт. — Все эти дефекты появились по одной причине. Из медицинских записей видно, что беременность вызвала у матери гестационный диабет.

— Что это такое?

— Это состояние, которое приводит к увеличению уровня сахара в крови матери во время беременности. К сожалению, высокий уровень сахара в крови матерей оказывает влияние и на их детей.

— Каким образом?

— Дети, рожденные от матерей с сахарным диабетом, часто крупнее других детей. У них могут быть увеличены печень, сердце или надпочечники. К тому же после рождения у этих детей часто бывает гипогликемия из-за повышенного уровня инсулина в крови. Опять же, судя по медицинским записям, которые я изучил, послеродовые анализы пациента свидетельствуют о низком уровне сахара в крови. Все данные вскрытия, а также уровень сахара в крови указывают только на то, что у матери был диабет.

— А отверстие в сердце ребенка? Звучит серьезно…

— На самом деле это не так уж страшно. В большинстве случаев артериальный проток закрывается сам по себе, — говорит доктор Бинни и смотрит на присяжных. Женщина, которая работает учителем, присяжная номер двенадцать, начинает нервно обмахиваться.

— Вам удалось определить, как ребенок умер?

— На самом деле, — отвечает судмедэксперт, — это сложнее, чем многие думают. Мы, медики, различаем то, как человек умер, и фактические изменения в организме, вызвавшие прекращение жизни. Например, скажем, производится выстрел, и кто-то умирает. Причиной смерти является огнестрельное ранение. Но механизмом смерти — реальным физическим событием, которое прекратило его жизнь, — будет потеря крови. — Он переводит внимание с Одетт на жюри. — Кроме того, есть еще обстоятельства смерти. Было ли огнестрельное ранение случайным? Что это, самоубийство или умышленное нападение? Это становится важным… когда мы сидим в зале суда, как сейчас.

Обвинение представляет еще одно вещественное доказательство.

— То, что вы сейчас увидите, — предупреждает присяжных Одетт, — может показаться вам крайне неприятным.

Она устанавливает на подставку фотографию тела Дэвиса Бауэра.

У меня сжимается горло. Эти крошечные пальцы, кривые ножки. Похожий на желудь пенис, еще покрытый кровью после обрезания. Если бы не синяки и не голубоватый оттенок кожи, может показаться, что он спит.

Я взяла это тело в морге. Я держала его на руках. Я проводила его на небеса.

— Доктор, — начинает Одетт, — не могли бы вы сказать нам…

Но прежде чем она успевает договорить, в зале раздается грохот. Мы все оборачиваемся и видим Бриттани Бауэр, вскочившую с дико сверкающими глазами. Муж стоит перед ней, держит ее за плечи. Не знаю, пытается он удержать ее на месте или же просто не дает ей упасть.

— Отпусти меня, — истошно вопит она. — Это мой сын!

Судья Тандер стучит молоточком.

— Порядок в зале суда! — требует он, но не без сочувствия в голосе. — Мэм, пожалуйста, сядьте…

Но Бриттани указывает трясущимся пальцем прямо на меня. Меня как будто бьет электрошокером.

— Ты, тварь, убила моего ребенка! — Она вываливается в проход и направляется ко мне, а я стою, оторопев от ее ненависти. — Я заставлю тебя заплатить за это, сдохну, но заставлю!

Кеннеди взывает к судье, тот снова бьет молоточком и вызывает бейлифов. Отец Бриттани Бауэр пытается ее успокоить, но безрезультатно. По залу прокатывается приглушенный ропот, когда ее выводят. Терк Бауэр остается на месте, разрываемый желанием утешить жену и обязанностью давать показания. Но через мгновение он разворачивается и выбегает через двойные двери.

Когда судья призывает к порядку, мы все снова поворачиваемся и наталкиваемся на огромную фотографию мертвого младенца. Одна из присяжных начинает плакать, две другие утешают ее, и тогда судья Тандер объявляет перерыв.