Цветник бабушки Корицы

И не закричать, потому что — Маргарита слышала — дверь С-3 открылась, и щелкнул рубильник выключателя. Девочке показалось, что сердце ее бьется слишком громко. Сама она старалась не дышать. И только сильно-сильно зажмурила глаза, чтобы как можно глубже погрузиться в спасительную темень. До того, что с той стороны век вспыхнули разноцветные звездочки. Но Блондинка молча постояла какое-то время, потом — чок-чок — проследовала в сторону двери. Выключила свет, ушла. Маргарита осторожно выбралась наружу. И опять чуть не вскрикнула, на этот раз от удивления. Было относительно светло, свет шел от облачка зелено-золотистой пыльцы, висящей посреди С-3. Оно состояло из искрящихся огоньков — каждый чуть меньше рисового зерна.

Огоньки показались Маргарите неопасными, и она потихоньку огляделась. Казалось, комнату срочно пытались подготовить к ремонту, да так и оставили. Наряды королей, принцесс и мушкетеров, которые раньше висели на специальных вешалках, кто-то свалил огромной кучей в центре помещения. Они-то и обрушились на Маргариту, надежно укрыв от Блондинки. Немой толпой стояли оголенные манекены с болванками вместо голов, на некоторых еще были натянуты парики. Раньше девочка часто играла с ними, когда приходила к Корице, но сейчас поежилась. Что-то зловещее вдруг проступило в них, лишило театральной магии и сделало похожими на снятые скальпы.

На иных манекенах ниже париков были накручены пестрые платки, галстуки, кружевные жабо или боа. А на одном — хоть протирай глаза, хоть не протирай! — под растрепанным «вороньим гнездом», в котором травести Вера Сергеевна обычно играла Карлсона, красовался полосатый шарф Корицы.

Девочка кинулась к нему, зарылась носом. Конечно, бабушкин!

От него и пахло Корицей. Слезы сами брызнули из глаз, и, не отдавая себе отчета в том, что делает, Маргарита начала разматывать шарф. Стащила, спрятала за пазуху. И снова обратила внимание на слабый источник зеленоватого свечения. В стеклянном ящике, напоминающем аквариум, из песчаного грунта торчал странный цветок. Два мясистых лепестка — точь-в-точь хищно приоткрытая пасть, утыканная противными ворсинками-тычинками, над которыми вилась стайка светящихся огоньков. Маргарита сделала несколько шагов, чтобы рассмотреть монстрика поближе. Он очень напоминал росянку — растение-хищник, о котором совсем недавно на уроке природоведения рассказывала учительница. Сладким нектаром и запахом цветок приманивал мелких насекомых, а потом — ап — и захлопывал лепестки, точно пасть, и оставались от несчастной мушки или пчелки только ножки да крылышки.

«Что за день сегодня такой, — подумала Маргарита, опасливо разглядывая губастое чудо в аквариуме, — какие-то противные цветы кругом. На презентации тот — с желтой метелкой, как на бабушкиной кружке, тут этот — похожий на хищника, весь в светящейся пыльце!»

К тому же пыльца — огоньки — вдруг сильно встревожились. С угрожающим тихим рокотом облачко двинулось к Маргарите. Рокот нарастал. Стало трудно дышать. Почему-то пахнуло застоявшейся водой. «Так пахнет, если пруд, около которого гуляешь, закидали мусором, и он превращается в болото», — подумала девочка и опрометью бросилась прочь, отмахиваясь от липнувших к лицу светлячков. А сзади, казалось, врубили сигнализацию — такой истошный поднялся вой. На бегу Маргарита дернула дверь костюмерной, та не поддалась. «Никто и не сомневался», — подумала она, резко свернув в сторону фойе. Там было пустынно: ни уборщиц, ни гардеробщицы тети Насти, которая целыми днями вязала, сидя на стульчике, шерстяные носки. Слава богу, стеклянная дверь на улицу оказалась открыта.

Остановилась Маргарита только через два квартала. Никто за ней не гнался, а по щекам тихонько текли слезы. Они щипали в носу, застилали глаза. Стесняясь вытирать их на виду у прохожих (маленькая, что ли), девочка так и брела по улице почти наугад, едва различая асфальт под ногами и картинки по сторонам.

— Эй, милая, ты чего? — услышала она вдруг и поняла, что кто-то дергает ее за подол куртки. — Ну-ка не реви, тоже мне — слёзки на колёсках!

Протерев, наконец, глаза, Маргарита увидела перед собой обглоданный временем песцовый воротник пальто и веселое лицо уличной торговки. Та приветливо улыбалась, поблескивая золотым зубом. Прилавок изображал деревянный ящик, застеленный газеткой. Между мешком с жареными семечками и связкой тряпичных мячиков стояла коробка с самодельными петушками цвета «вырви глаз». Мячики на резинках украшали тщательно разглаженные «золотинки», которые подозрительно напоминали фольгу от съеденных давным-давно конфет. Весь товар выглядел достаточно нелепо. Ведь в любом магазине поблизости продавали «чупа-чупсы» самых разных моделей и пластиковые «йо-йо». Причем некоторые «чупики» были снабжены конфетами, а «йо-йо» — начинены бегущими огоньками. Начнешь играть с таким, а он тихонько зажужжит, замигает, совсем как маленький космический аппарат…

— Не реви, — сказала торговка. — На-ка лучше, — и протянула Маргарите развеселого красного петушка и мячик с розовой золотинкой.