Цветные бусы мечтаний

Наконец девушка поднялась на ноги. На него она не смотрела. Просто вышла из комнаты, смеясь, покачивая головой и приговаривая;

— Так вот на что идут мои налоги…

Оставшись один, Эм Джи надеялся, что она вскоре перестанет смеяться и принесет ему бифштекс. Нужно как можно скорее восстановить силы, иначе, он проторчит здесь достаточно долго, чтобы всерьез влюбиться в эту женщину, и не позволит ей уйти, что бы она сама об этом ни думала.

2

Кэтлин не забыла о бифштексе. Войдя на сверкающую белизной кухню, она вынула из холодильника два больших куска мяса и бросила их на сковородку. Потом поставила на плиту чайник и загрузила в стиральную машину кое-что из одежды.

Все удобства. Удобства чужого дома.

Это не имело значения. Она все равно не могла чувствовать себя спокойно наедине с М. Дж. Тобином, расположившимся в спальне хозяев. Вольно или невольно — девушка сама этого не знала — он выводил ее из равновесия. То она вела себя, как взбесившаяся мартовская кошка, то была на редкость рассудительна. То полна сострадания, то безжалостна. То смеялась, то раздражалась, то выходила из себя, то плакала…

Больше всего ей хотелось свернуться калачиком на постели рядом с Эм Джи и смеяться его шуткам. Это было бы так чудесно. Так естественно… Тобин зажег в ее душе искорку радости, по которой она тосковала так давно, что уже и не рассчитывала на ее приход. Безотчетная нежность и странная жажда сильного чувства разгорались в ней при виде тонких морщинок, лучиками расходившихся, от уголков его глаз каждый раз, когда он смеялся. Кэтлин хотелось, чтобы он дразнил ее, мучил и восхищался ею.

Хотелось набраться смелости и испытать судьбу…

Но у нее не было этой смелости. Ни капли.

Той смелости, которая обычно ведет к катастрофе и крушению иллюзий. Кэтлин нужно было как можно быстрее помочь Эм Джи встать на ноги и покинуть этот дом — чудесное уединенное место, где мир ограничивался пространством бухты, где слышался неумолкающий, убаюкивающий шум прибоя. Нужно было сбросить с себя наваждение вольного океана, ревущего ветра и обещания, горевшего в глазах Майкла Джорджа Тобина.

Надо просто решиться и уйти, думала она без всякой логики. Взять машину, уехать и не возвращаться. Идти пешком, если придется. Он выживет и переживет. Как-нибудь выкарабкается. Сам говорил, что это ему не впервой. Ей за ним не угнаться. Не только общение с ним, а просто его присутствие рядом потихоньку убивало ее самое, каким-то непостижимым образом заставляло меняться, причем перемены происходили исподволь, словно художник наносил на холст едва различимые мазки, чуть углубляя цвет или форму, а в результате пейзаж начинал выглядеть совсем по-другому…

Впрочем, все это чушь. Черт побери, ей следовало бы бежать отсюда при первой возможности.

А тем временем Кэтлин трижды пропустила одежду через стиральную машину, чтобы избавиться от пятен крови. Джинсовый костюм Эм Джи от Армани был безнадежно испорчен так же, как и ее собственный, поэтому она положила их в пластиковую сумку, чтобы забрать с собой при отъезде. Затем вымыла клеенку, сварила картошку, обложила ею бифштексы, полила маслом и заварила чай. При этом она непрерывно грызла все, что попадалось ей под руку. Это помогало сосредоточиться. Мозг ее работал четко и ясно. Но когда она, закончив дела, вернулась в спальню предупредить Эм Джи, что еда готова, тот снова спал. И все ее благие намерения тут же пошли прахом.

Она не могла уехать. Не могла бросить его одного без защиты.

Он был измучен. И не только физически. Лицо его изрезали глубокие морщины, оставленные болью и страданием. Слишком глубокие, чтобы разгладиться во сне. Он был загнан в угол ложью, предательством, людскими пороками, с которыми ему пришлось столкнуться. Вынужден жить с тяжелыми воспоминаниями о собственных утратах и тех преступлениях, свидетелем которых он являлся. Нести какое-то тяжкое бремя, связанное с именем Марии, кем бы ни была эта женщина.

Несколько мгновений Кэтлин стояла в две-прижав руку к груди, словно пытаясь унять сердцебиение. И смотрела, просто смотрела на Эм Джи, видя, что его волосы утратили блеск, щеки ввалились, что лежит он в неестественной позе, боясь пошевелиться и вызвать очередной приступ боли.

Она вновь ощутила тяжесть тела, лежавшего совсем недавно в ее объятиях, и ту радость, которую испытывала всякий раз, когда ей удавалось нащупать его пульс.

Волнующую, необъяснимую радость при виде улыбки Эм Джи, проснувшегося и обнаружившего, что она лежит рядом…

Опасные воспоминания, напрасные эмоции! Но они не исчезали, напротив, разгорались все ярче угрожая выйти из-под контроля. Нашептывая обещания, ни одному из которых не суждено было сбыться.

Так простояла Кэтлин несколько минут, потом подошла и поправила одеяло бережно укрыв им спящего. Она подняла коробку с гримом и положила на тумбочку из тикового дерева Нагнулась и осторожно, боясь разбудить, убрала прядь волос, упавшую ему на глаза.