Цветные миры

Движение за мир явилось серьезным препятствием для осуществления планов Макартура. Он пытался разжечь в Америке воинственный пыл с помощью новой операции. Он рассчитывал заманить китайцев на юг и нанести нм затем решительный удар. Если же такая тактика, пале чаяния, поведет к новому поражению его войск, он потребует тогда неограниченные контингенты войск, боеприпасы и свободу действий для последующих операций. Вместе с тем Макартур хотел, чтобы Чан Кашли, выступив с Формозы, присоединился к нему на континенте. Тогда американская фаза войны была бы завершена, и большинство наземных частей Макартура могло бы возвратиться на родину. Вместо них, получив американскую авиацию, артиллерию и атомные бомбы, воевать стали бы армия Чан Кайши и те китайцы, которые наверняка хлынут под его знамена. Тогда, опираясь на американский военный флот, который держит под огнем морское побережье и берега широких рек, он, Макартур, и его войска в угоду американским монополиям войдут в Маньчжурию, а оттуда двинутся в Пекин, Нанкин, Шанхай и дальше на юг — к Кантону.

Под его, Макартура, опытным руководством Чан сумеет прогнать мужичье от Ханькоу на запад, к Чунцину, выбить их воздушной бомбардировкой из Шэньси и Сычуани и даже из Синь-цзяна и Монголии. И Азия наконец-то покорится Америке. Но для этого совершенно необходим Чан: он будет символом Китая, подавляющего коммунистических мятежников, которым оказывают помощь предатели Америки. Ведь Чан и его сторонники знают обычаи Китая и его язык. Макартур настаивал на вступлении в игру Чаи Кайши, он писал об этом не только Трумэну и в Пентагон, но и представителям весьма влиятельной в конгрессе «китайской группировки», получавшей жирные куши из средств семьи миллионеров Суней. Под конец он сделал ошибку, сообщив свой план также и республиканцам после их победы на выборах в конгресс.

А пока что, рассказывала Джин, Макартур убедился, что китайцы не желают лезть в западню, которую он им расставил, эвакуировав Сеул и отступив к Пусану. Он принял иную тактику. Получив особое разрешение снова пересечь по своему усмотрению 38-ю параллель, он установил строгую цензуру на информацию о передвижении своих войск. Поэтому в течение месяца о ходе дел в Корее ничего не было слышно и во время этой передышки возникли даже надежды на мир.

Оказывается, Макартур хотел, по не сумел добиться права на бомбежку Маньчжурии и получил лишь санкцию на новый переход границы. В феврале он тайком двинул туда свои передовые части и, не найдя китайской армии, приказал военно-морскому флоту бомбардировать Вонсан в течение сорока одного дня. На протяжении всей истории войн мало городов подвергалось такой длительной и интенсивной бомбардировке, как Вонсан. Американские летчики сбрасывали металл и напалм на безоружных мужчин, женщин и детей до тех пор, пока торжествующий генерал не заявил корреспондентам: «По улицам нельзя пройти. Жителям негде спать — разве только мертвым сном». Население города превратилось в «толпы смертников». Такой же интенсивной бомбардировке подверглись и прибрежные города Сончжин и Чхончжин.

Но в узкой части Корен Макартур наткнулся на каменную степу. Несмотря на все свои старания, ом не смог продвинуться к северу. У 38-й параллели непоколебимо стояла китайская добровольческая армия, которую он тщетно пытался заманить в Пусан.

И тут Джин, развернув утреннюю газету, прочла Мансарту потрясающую новость: 11 апреля 1951 года Трумэн отозвал Макартура. Мансарт с крайним изумлением воспринял это сообщение.

— Но почему же, почему? — допытывался Мансарт.

Джин разъяснила:

— Трумэн очутился в дурацком положении. Небольшая «полицейская операция», всего десять месяцев назад выглядевшая неплохой рекламой, теперь жгла ему руки. В первый год она обошлась в пять миллиардов долларов и втянула в войну семнадцать стран, пославших в Корею семьсот тысяч солдат. Теперь это уже не «полицейская операция», а прямая дорога к мировой войне, как не замедлили подчеркнуть наши союзники. Очередные выборы у нас подтвердили, что в самих Соединенных Штатах растет тяга к миру. Ужасы войны нервируют Трумэна, но, считая себя бывалым воякой, президент США не признается в этом. Конечно, стоимость войны тяжелым бременем ложится на плечи налогоплательщиков, однако Трумэн не желает принимать это в расчет. Макартур самым бесцеремонным образом игнорировал его приказы. Правда, Трумэн с негодованием отрицал это. Но когда Макартур апеллировал к Мартину, лидеру республиканцев в палате представителей, где демократы располагают большинством всего лишь в два голоса, то Трумэн счел этот его поступок изменой демократической партии и ухватился за него как за благовидный предлог, чтобы спять с поста строптивого генерала.