Цветные миры

И вот свершилось чудо. Негры стали свободны. Но они не были счастливы. Они были голодны и раздеты, и новые их пастыри вынуждены были строить новую религию на основе прежней. Мы пытались превратить церковь в дом собраний, где у негров было бы то, чего им не хватало дома, — общество друзей, пища, тепло и песни. Но этого мало; требуется еще указать цель — смысл жизни. Воображаемый рай времен рабства нужно опустить вниз, на землю, но не слишком быстро. Чудесные прозрения, личное общение с богом — все эти атрибуты религиозных радений должны постепенно исчезнуть. Вы предлагаете заменить их заботой о пище, одежде, жилищах. Прекрасно, если бы вам это удалось. Однако это невозможно, по крайней мере сейчас. Вы даже не в состоянии еще научить вашу паству читать о том, что делали и о чем мыслили другие люди. А пока мы ждем, пока со школами дело затягивается и народ голодает, что делать вам — и мне? Бирмингем и Эннисберг говорят; «Трудись и молись!» Даллас же говорит: «Ешь, пей и веселись!» Вы испробовали и то, и другое. Так вот, искупление божие открыло нам путь — путь крови и бед. Вставайте, идите и действуйте!

Соджорнер ждала в спальне. Она прождала несколько часов; одетая в белую ночную рубашку, сидела она спиной к окну, устремив глаза на дверь. В комнате было темно. Когда Рузвельт Уилсон вошел, часы пробили полночь; темный силуэт жены был окружен ореолом городских огней, сверкающих позади нее. Усталая, с закрытыми глазами, она повторяла нараспев — и повторяла уже давно — пятидесятый псалом:

— Помилуй меня, боже, по великой милости твоей и по множеству щедрот твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю и грех мой всегда предо мною. Тебе, тебе единому согрешила я и лукавое пред очами твоими сделала… Отврати лицо твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои. Сердце чистое сотвори во мне, боже, и дух правый обнови внутри меня. Не отвергни меня от лица твоего и духа твоего святого не отними от меня. Избавь меня от крови, боже, боже спасения моего, и язык мой восхвалит правду твою.

Уилсон подошел к жене, но Соджорнер открыла глаза и, мягко отстранив его, запела с рыданием в голосе:

Ах, скалы и горы исчезнут вдали,
И новый приют ты теперь обретешь;
О грешник, ты сердце богу вручи,
И новый приют ты себе обретешь!

Затем она снова заговорила нараспев:

— Господи! Отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу твою; ибо жертвы ты не желаешь — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь. Жертва богу — дух сокрушенный…

Соджорнер шаталась от усталости, и Уилсон крепко сжал ее в своих объятиях.

Глава одиннадцатая Снова Мировая война

Известие о начале второй мировой войны потрясло Мансарта. Случилось то, что никак не должно было случиться. Совсем недавно Мансарт совершил кругосветное путешествие и из конца в конец проехал по Соединенным Штатам. Из этой поездки он извлек для себя немало полезных уроков, но главным был вывод о том, что вся земля, а в особенности Америка, нуждается в прочном мире. И вот опять разразилась война, и, как он сразу понял, не какая-то новая, небывалая, а все та же прежняя война в целях порабощения народов, все та же несправедливая, жестокая и зловещая программа убийств и разрушений, которая веками заполняла страницы истории. Мансарт сам был очевидцем подготовки к этой войне и все же не уловил смысла происходящих событий. Какую же пользу в таком случае принесли ему его разум, труд и размышления?

Неожиданно у него появилось желание уехать, и именно туда, где он мог бы оказаться ближе к центру событий, где можно было бы поговорить со сведущими людьми, расспросить их и послушать. Решено, он съездит в Нью-Йорк и там обстоятельно побеседует с сыном Ревелсом, чей проницательный ум, по всей вероятности, ясно видит то, что сам он, Мануэл Мансарт, лишь смутно различает.

Прежде всего надо обеспечить проезд. Негры Юга редко пользуются услугами железной дороги — здесь они сталкиваются с самой открытой расовой дискриминацией. Обычно Мансарт путешествовал в собственной машине, которую вел он сам или кто-нибудь из студентов. Но в данном случае, когда предстоит дальний путь, необходимо сесть в скорый поезд и взять заранее спальное место в пульмановском вагоне. Конечно, для такого видного негритянского деятеля, как Мансарт, имеющего в распоряжении колледжа крупные денежные средства, немалая доля которых попадает и пассы железных дорог в уплату за проезд пассажиров и провоз грузов, место всегда нашлось бы. Но чтобы сделать предварительный заказ на билеты, надо было, платя дань расистскому этикету, пройти через целый ряд унижений. Мансарт позвонил в управление железной дороги:

— Могу я попросить к телефону директора пассажирских перевозок? Говорит Мансарт, ректор государственного колледжа для цветных… Но это срочно… Я должен попасть завтра на дневной поезд.