Цветочек аленький (СИ)

— Под градом ходов тайных много, женщин, детей да стариков соберите и к терему приводите. Мужчинам всем, что старше двенадцати весен, оружие дать, да на стены отправить. Дюжина воинов, что меч в руках держат уверенно, с нами под землю пойдут, коль прорвется печенег, в коридорах темных и того для защиты хватит. Княжичей с няньками ко мне созовите, да найдите паренька половчее, да смелостью не обделенного и что б печенежский разумел, как язык родной.

Кивает страж, расчетливым спокойствием Ольги заражаясь, поручения выполнять убегает.

Деян, прознав, что печенеги напали, первым из сарая вилы хватает и в сторону ворот градских идет, в оборону к киевлянам проситься. Пока мужики соседские кумекают, пройдет ли враг на землю нашу, а некоторые, отчаянно труся, слово бабы по подвалам прячутся, Деян, не робея к воинам идет помощь посильную оказывать. Знает парень, что коль волю печенегам дай пожгут все, да баб на пепелищах с сильничают. О том, кто печенеги такие, Деяну мать рассказывала, что и сама их племени была, пока отец не выкрал и в Киев не привез. Рассказывала матушка, что не любит народ этот русов, за то, что дань на них Игорем еще наложена. Смирившись с судьбой жены киевлянина, женщина сына народила, да тайком от мужа, дитя свое языку родному выучила. Но любовь к печенегам прививать не стала, знала, коль придется сыну прибежища искать, все одно не примут сородича сына девки, по мнению их, беглой.

Деян уж до ворот доходит, когда его старик воевода останавливает:

— Деян, мальчик мой, зачем вилы взял? Неужто печенегам соломки накидать удумал? Ладно, не серчай на старика, лучше вот чего скажи, ты ж печенежский разумеешь?

Еще не понимая, к чему воевода клонит, кивает Деян, на продолжение речи надеясь.

— Здорово то как! Пошли со мной, да пошли не боись, помощь твоя не тут надобна. Здесь, уж коли печенеги ворота выбьют, никто не поможет, тем паче юнец, вилами вооруженный.

Все больше Деян удивляется, покуда старик со скоростью, возрасту его не свойственной, под землю туннелями спускаться начинает. Свет факелов увидав, понимает парень, что то не просто подвалы, а схороны, где бабы с детьми от войны прячутся.

Неужто старик в караул подле женщин его кинуть хочет, на то Деян не подписывался, баб с их истериками да днями праздными он на дух не выносит. Только сказать о том решает, а воевода его уже кулаком вперед подталкивает, к месту, где княгиня сидит, подгоняя.

Ольгу вблизи Деян ни разу не видал, но что она это, сразу понимает. Уж больно много о ней кумушки местные судачат, что б при встрече не узнать, кто пред тобой. Княгиня от баб других, что в комнате сидят, не только роскошью платья отлична, но и тем, как голову подымая, подбородок ровно держит. Еще глазами, что спокойны, словно и нет волнений за пределами стен этих, да руками, что хоть и белы, а все одно видать работы тяжелой не боятся. Статная. Такая, что веруешь истинно, коль надо будет и хлеб сама посеет и голову врагу рукой собственной снимет. За такую женщину мужчина на смерть пойдет, калика-странник* о ней песнь затянет, а враг склонится, ноги целуя.

— Кого привел ты ко мне, Свенельд? — Ольга провожатого спрашивает.

— Это, матушка, Деян — сын мельника, что у западных ворот промыслом занимается. — Воевода парнишку вперед подталкивает, да за рукав дергает, чтоб, значит, поклон отвесил, а не глазами хлопал. — Мне сказали, просила ты молодца найти, что б с печенегами говорить мог, словно свой, а не пришлый. Так вот его и привел. Мать паренька из их племени басурманского будет, вот и учила мальца языку родному.

— А не захочет ли малец, тобой приведенный, вместо того, что б помощь позвать, ворота ворогу открыть? Знаешь ли ты, чему еще его мать учила? Может нас презирать, да печенегам в ноги кланяться? — На Деяна княгиня смотрит взглядом острым, словно знает, что прячет он не ток в одежде, но и под кожей.

— Мать моя учила место любить, где на свет явился, да отца почитать, что жизнь дал. Я здесь родился, и предки мои киевлянами были, оттого печенегам кланяться не стану. — Вместо Свенельда Деян отвечает, вопросом княгини обиженный.

— Складно говоришь, да вот правду ли? Не ярись, вижу, славный ты парень, да и нет другого нынче, кто помочь сможет. Раз княгине ответить не струсил, то и перед ликом смерти, дрожать не станешь. — Умолкает Ольга, ответа парня дожидаясь.

— Не стану. — Краток Деян, но тверд в словах своих.