Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1

— Да, господин? — хранительница спокойно на него уставилась.

— Мордой в сиськи, ха-ха-ха-ха… — Вааш захлопал хвостом по мостовой, и Ссадаши раздражённо скривился.

По плечам некоторых охранников прошла дрожь, но лица остались невозмутимы. Сдерживаться, когда наагалей Вааш так заразительно веселится, было ну очень сложно!

— Что ты здесь делаешь, позволь спросить?

Дейна продолжала спокойно смотреть на наагалея, хотя внутри плескалась сложная смесь торжества, ярости и растерянности. Было непривычно стоять вот так напротив наагалея, когда он выглядит настолько… по-человечески. Без хвоста, без узких змеиных зрачков в светящихся глазах. Не вечное дитя, не восьмисотлетний хитрый змей, а почти обычный мужчина ростом чуть выше неё самой.

— Храню вас.

— Я оставил тебя отдыхать и совершенно ясно выразился, что ночью не нуждаюсь в твоих услугах…

— Господин, — Дейна перебила его, тёмные глаза сощурились, — я служу императору, и охранять вас отрядил меня он, а не вы. Я очень сочувствую вам и вашим инстинктам, но у меня приказ, который я обязана выполнять.

— Мягонько было, да, Ссадаши? — коварно прохехекал Вааш.

Отвечать Ссадаши посчитал ниже своего достоинства.

— И ради того, чтобы меня сохранить, ты порвала рубашку и… — наагалей красноречиво посмотрел вниз.

— Я слабее вас, поэтому использую все доступные средства, — спокойно отозвалась Дейна и вполне невинно уточнила: — Не понравилось? Больше так не делать?

— Что ты! Очень понравилось, — оценил Ссадаши. — Но больше так не делай.

— Из баб тебя так только Дариласка таскала. И то в сиськи мордой не оку-на-а-а-ала, ха-ха-ха-ха-ха… — Ваашу было очень весело. — Я ей расскажу-у-у-у-у-у…

Ссадаши с досадой посмотрел на друга.

— Вот зачем ты её притащил? Вы едва всё не испортили!

— Вот не надо, — хмыкнул Вааш, — ничего мы не портили и вмешались в последний момент, когда кое-кто уже был готов поджариться. Даже помогли тебе языка вытащить.

Наг ткнул хвостом в связанных вольных. На груди русоволосого, которого так хотел получить Ссадаши, красовался верёвочный бантик, завязанный поверх более хитрого узла.

— Хватит ржать! — Ссадаши пнул камешек, и тот подбил один из лоскутов, в которые превратились штаны Вааша. — Сейчас на твой гогот вся стража сбежится!

Вааш сменил громкое веселье на такую широкую улыбку, что Ссадаши стало ещё досаднее.

Воспользовавшись царившей снаружи суматохой — дым, стража, огнеборцы, шныряющие рядом вольные, — наги проскользнули на самую окраину погоревшего района и затесались в тёмный проулок между оградами двух богатых домов. Захваченная азартом Дейна несла наагалея пятую часть пути, пока тот не опомнился и не вырвался. Но Вааш и телохранители успели вдоль полюбоваться на спасаемого господина.

— О чём ты вообще думал, когда тащил её сюда? — подступил к другу Ссадаши.

— А ты о чём думал, когда в огонь за этим вхыбом лез? — Вааш невольно принюхался. От Ссадаши одуряюще вкусно пахло ликёром и гарью. Словно закуска и выпивка в одном флаконе. — Огонь наскакивает неожиданно, его не просчитаешь. И повезли бы мы обратно твою закопчённую тушу.

— Шширар бы вытащил меня в любом случае, — уверенно прорычал Ссадаши.

— А если бы что-то случилось с Шшираром?

— Вытащил бы кто-то другой. Он не один.

— А кто бы вытащил Шширара?

Ссадаши раздражённо фыркнул и отвернулся. Охранники не успели спрятать укоряющие взгляды и затрепетали ресницами, как смущённые девицы.

— Да застегнись ты уже! — наагалей неодобрительно взглянул на разорванную рубашку Дейны.

— Не могу, — та выпрямилась по стойке смирно, — пуговиц нет.

Вааш опять тоненько захихикал и зашкрябал хвостом по мостовой. Шширар начал поспешно стягивать с себя куртку.

Ссадаши уставился на упрямую хранительницу с усталой злостью.

— В следующий раз укушу.

— Кусайте, — не устрашилась Дейна, получившая противоядие от Шширара.

Наагалей тут же скользнул взглядом по её поясу, и женщина выдала себя, невольно накрыв нужный мешочек ладонью.

— Не надо, — Шширар поспешил набросить на плечи хранительницы куртку. — Укусите в следующий раз.

— Ждать долго не придётся, — предрёк ржущий Вааш.

Ссадаши только разъярённо зашипел.

Нет, момент, когда его лицо уткнулось в мягкое и нежное, был прекрасен. Это такое искромётное удовольствие, приятное и неожиданное, возникшее и распустившееся в ярости и злости. Потом Ссадаши оглушило ошеломление, когда он осознал, что именно произошло. А в следующий миг решил, что балка всё же грохнулась ему на голову и у него видение, ибо ещё ни одна женщина, кроме наагашейдисы, не поднимала его на руки. Только в далёком и глубоком детстве. И это далёкое-далёкое время вспомнилось Ссадаши с необыкновенной ясностью. Когда его, маленького нажонка, прижимала и укачивала на мягкой груди нянечка. А он, обиженный на кого-то, шмыгал носом и размазывал слёзы по лицу.