Цветочная романтика (СИ)

— Ну, так же, как в сказке. Помнишь? — Саске таки целует его, прикусывая нижнюю губу. — И жили они долго и счастливо… — теперь уже Наруто целует своего альфу, который даже не догадывается, на что подписывается, давая такие обещания в присутствии двух свидетелей, наблюдающих за ними каждый из своего угла с довольной улыбкой на губах.

***

— Всему свой предел… — цедит сквозь зубы Учиха Фугаку, на этот раз осторожно, дабы не разбудить супругу, подымаясь с постели.

В эту ночь, почти перед самым рассветом, он снова почувствовал дрожь пламени алтаря Предка. Тьма текла по стенам, устремляясь вниз, жадно и спешно, словно боясь не успеть насытиться звенящей страстью.

Натягивает халат, а тапочки обувает уже после того, как бесшумно притворил дверь в супружескую спальню. Спешно семенит по ступенькам вниз, в подвал, хмурясь и вздрагивая каждый раз, когда к нему тянется тьма. Подобное — большая редкость, тем более на его памяти, и уж точно сомнительная честь: Предок почтил его дом своим личным присутствием, что, по большому счету, не сулит безмятежных дней.

И второй его сын поступил своевольно. На этот раз Фугаку чувствует, что это Саске. Тьма сущностной силы его сыновей оказывается разной: у Итачи она завораживающая, а у Саске — необъятная. Как-то так. Саске поставил метку на своей омеге, а пламя собирается скрепить этот союз. Фугаку-то всё равно, лишь бы его сыновья были счастливы, но клан не поймёт, посчитав, что это какая-то личная авантюра отчаявшегося главы.

Припоминая Предков всуе, бочком теснится вдоль стены. Прямо под его ногами Бездна — дышащая жаром и полыхающая ярким огнем. Бездна подле Тьмы? Наверное, даже Мадара-сама не был свидетелем подобного явления.

В какой-то момент альфе даже кажется, что в её глубине он видит молодого мужчину с длинными алыми волосами… Десятый своим негодованием едва не вышибает из него дух, и Фугаку устало опирается о дверной косяк, так и эдак заглядывая в комнату сквозь маленькую щёлку.

Испытывает неловкость, получается, подсматривая за целующейся парой, но Фугаку как главу клана более интересует иная сторона этого союза. Левая, на которой он видит метку — большую и отчетливую, не позволяющую усомниться в истинности пары.

Альфа хмурит брови и покусывает губы. Даже пальцем медленно тычет, шепча, доходя до одной и той же цифры и снова начиная сначала. В истинности Саске и Наруто он убеждён, а вот в то, что затеняет ему обзор, поверить… сложно.

— Девять, Фугаку, — мужчина вздрагивает, словно вор, которого застали с сейфом в руках. — Хвостов девять, и все они лисьи.

— Может, опять показалось? — с надеждой в голосе спрашивает глава клана, на что достопочтенная Микото-сан, назидательно скрещивая руки на груди, отрицательно качает головой. Мужчина глубоко выдыхает: значит, омеги-китсунэ, да?

«А могло ли быть иначе, глава?» — отдается в его сущности мягким, многообещающим шёпотом тьмы.

========== Об окончании цветочной истории. ==========

Два года спустя

— Sweet dreams are made of this. Who am I to disagree? — ритмично льётся из мощных динамиков, и Акасуна, прибавляя скорости, фыркает. Навевает воспоминания, однако не то чтобы неприятные… скорее, из разряда тех, которые волей-неволей хранишь в памяти всю жизнь.

Сасори не собирался возвращаться в Токио, уже больше года успешно прокладывая себе путь на подмостках Голливуда, но старый знакомый, с которым они делили университетскую скамью и комнату в общежитии, пригласил его на свою свадьбу, и альфа подумал, что отказываться как-то негоже. Сворачивая на тянущуюся вдоль песчаного берега трассу, Акасуна снова фыркает, припоминая, что последний раз он был в столице именно из-за свадьбы. Правда, в тот раз его друг выходил замуж.

Полученное приглашение от имени брачующихся Учиха Итачи и Узумаки Дейдары Сасори сразу же выбросил в мусор, приняв его за чистой воды издевательство. Спустя пару дней он резко передумал, посчитав, что как друг, а не бывший любовник, действительно может быть желанным гостем на празднестве. В конце концов, Дейдара был ему дорог, и альфа искренне желал омеге счастья, пусть так и не смог примириться с его выбором.

На него косо смотрели и даже откровенно тыкали в него пальцами, перешёптываясь, причём всё это исходило от бет в замызганных робах, вентилирующих масках и с огромными черпаками в руках. Акасуна же, наплевав на ничего не понимающих в делах сущностных бет, стойко рылся в огромном отсеке с бумажным мусором, зарекаясь отныне не пренебрегать пометками на контейнерах. Приглашение он нашёл. Правда, помятое и потерявшее товарный вид, зато именное, без которого вход на торжество ему был заказан.

Акасуна купил подарок и даже с каким-то нетерпением ожидал дня свадьбы, вечерами тренируя свою сущностную выдержку. С него могло статься: придя с миролюбивым настоем, он, выпив и проникнувшись духом соперничества, мог попытаться похитить омегу или же устроить разборки с его альфой. Портить столь важный для возлюбленного день своими порывами Сасори не собирался, поэтому долго и тщательно отрабатывал сущностную бесстрастность и внешнее спокойствие.