Цветочная романтика (СИ)

— Многоженство для Первородных — это союз альфы и омег. Омег, — выразительно подчеркивает Учиха, — и ни в каком документе не указано, что это именно женщина или же мужчина непременно из клана альфы. Это уже традиция, которую придумали сами Первородные, дабы сохранить чистоту крови. К тому же, Суй не тот человек, который будет зариться на чужое, а Хьюго — не тот клан, членство в котором сулит сытую, беззаботную жизнь. Дети Суйгетсу и Нейджи будут принадлежать к побочной ветви без права на наследство, а сам альфа не будет свободен от союза с супругой даже после рождения преемника. Ну, и ещё много-много пунктов и подпунктов сложного, трёхстороннего договора, гарантами которого выступили мы с Шикамару.

— Да, сложно, — Наруто кивает, свесив голову. — И жестоко. По отношению ко всем троим.

— Не грусти, лисёнок, — альфа подымает его голову за подбородок. — Мне кажется, что со временем все у них наладится. Главное, чтобы никто из них не натворил эгоистичных ошибок, помня о том, что все они по-своему дороги друг другу, — Саске приподнимается, касаясь его губ лёгким поцелуем, а Наруто прошибает волна удовольствия от макушки до самых пяток, вынуждая застонать под шорох взметнувшегося третьего хвоста.

Омега не помнит, как оказался на альфе, жадно впиваясь в его губы. Уже без футболки, собственнически царапая сильные плечи и гладкую грудь. Возбуждение накатывает толчками, чередуясь с беспамятством и выжигающим огнём, рвущимся из его сосредоточия навстречу тёмному пламени. Саске целует его в ответ в шальном темпе, зарываясь пальцами в отросшие густые волосы, вынуждая обнажить шею.

— Не стесняйся, лисёнок, — шепчет альфа, скользя губами вдоль пульсирующей под кожей венки. — Мы же взрослые особи и все прекрасно понимаем.

— Как неромантично, — Наруто фыркает, позволяя Саске уложить себя на спину. В свете полной луны альфа производит загадочное, захватывающее впечатление. Или это его запах? Принадлежащий сильному самцу и сводящий своим ароматом с ума. Подчиняющий его податливую омежью сущность, раскрывающуюся, словно созревший бутон.

Наруто хочется отдаться на волю и во власть. Он выгибается в сильных объятиях, сжимая бёдра альфы коленями. Тает от щекочущих поцелуев и совершенно неромантично хихикает, когда горячее дыхание опаляет чувствительную кожу во впадинке ключиц. Провокационно закусывает нижнюю губу и томно постанывает, когда альфа прикусывает, а после зализывает твердую горошину соска.

— Ты беспощаден, Узумаки Наруто, — омега же думает о том, что это альфа не щадит его, нежничая и осторожничая, изматывая трепетными прикосновениями и все ещё придерживая свою сущность. А хочется бури — сметающей всё на своем пути и кружащей в своем беспамятном водовороте. Хочется чувствовать, осязать, принимать, впитывать страсть альфы, чтобы запах сильного самца въелся под кожу, а его клыки оставили на ней эгоистичные, кричащие метки.

— Присвоил моё сердце, сущность, всего меня, со всеми моими недостатками… — Наруто фыркает, повыше приподнимая бёдра. Может, почувствовав его нетерпеливое желание, альфа поймёт, что пора бы уже перейти к более откровенным ласкам, раз они, как говорит Учиха, взрослые особи? — И жаждешь ещё большего.

— Не больше, чем ты готов мне дать, — Наруто приоткрывает один глаз, переводя все в шутку, а у самого сущность внутри переворачивается, теснясь в беснующемся огне Бездны.

— Я готов хоть мир бросить к твоим ногам, — с придыханием заверяет альфа, смотря на него в ответ алым цветком Мангекё на фоне клубящейся тьмы.

— Мне будет достаточно и уютного семейного гнездышка.

— Ты такой скромник, мой лисёнок, — альфа фыркает, увлекая его в головокружительный поцелуй. Огонь с рёвом и треском устремляется к пламени. Тьма, словно простирая над ними свои необъятные крылья, принимает пыл Бездны, сплетаясь с её языками, и взрывается миллиардом пепельных искр, оседая на коже золой мрака.

Взрослые особи, да? Они ведут себя, как подростки. Срывают друг с друга одежду, путаясь в ней. Альфа костерит бету, придумавшего зауженные джинсы, плотно, гармошкой сбившиеся на его лодыжках. Наруто безвозвратно расправляется со старыми трениками альфы, выпуская коготки, хозяйничая и изливая собственную жгучую страсть.

А ещё им мешают хвосты. Сразу девять. И Узумаки почти ничего не может с ними поделать, являя возлюбленному своё наследие. Саске ворчит, пытаясь их перехватить, а Наруто, входя в азарт, щекочет их кончиками соски альфы, его поджарый живот и сильные бёдра. Дразнит налитую плоть и собственнически обвивает тело возлюбленного, словно связывая его. Пока Саске не являет свою суть альфы.

Наруто шаловливо прижимает ушки к голове и, таки подчиняясь, прячет хвосты. Тянется к возлюбленному, влажным язычком касаясь каждого местечка, ранее ласкаемого его хвостами, пока альфа не начинает порыкивать на него, а после Саске опять пригвождает его к постели, больно кусая за предплечье, как и он, борясь с желанием спешно утолить голод инстинктов.