Цветочный крест • Потешная ракета

Наверное, решение сие полноводное охватило Феодосию слиянием вдалеке, в глубинах ея сознания нескольких рек мыслей ее. Одна река была бескрайней, как родные ее земли, Русь. Все на Руси широко и неохватно – окиян ли сиверский, тайга на востоке или степь на юге. И потому, наверное, розмыслы русичей не знают границ, уж как начнут мечтати, так за тысячи верст простирается мечта! Так и Феодосья, живи она в просвещенной Европе, где уж и телескоп был сотворен, и выяснено было, что земля вращается вкруг солнца, а вовсе оно на сферу хрустальную не приколочено золотыми гвоздиками, но земли тесные, застроены городами и мостами, наделены на клочки полей, не тот был бы у нея размах. Решила бы Феодосья сотворить крест крошечный, например, из земчузинок по шелку или из кружев, что плетутся в тиши не один год. Но Феодосья была русского необъятного духу. И крест потому решила возвести невероятного размаха. Второй рекой ея мыслей была природа. Только православной жене, окутанной лесами, реками и полями, как нательной рубашкой, могла прийти мысля о кресте из цветов. Более материальная баба европейская заказала бы крест каменный. А муж ученый из западного монастыря задумал бы богоугодное сооружение техническое, на века. А что цветы? Завянут. И никто не вспомнит тебя через год, не то что в веках. К счастью, Феодосья была напрочь лишена честолюбивых мыслей запомниться али прославиться. Нет, задача ее была скромной – попасть в рай к Агеюшке с Истомой. Ну а третья река ее мыслей наполнилась ночью, когда наблюдала она нощное небо.

Давно уж подметили ученые люди, что созерцание звездных сфер настраивает на поэтический лад, а также на розмыслы о величии космоса и всего сущего мира и о своем месте в этих бескрайних просторах. Вот и Феодосья была ошеломлена развергающейся кажинную ночь космической бездной. В девицах лицезреть нощное небо ей доводилось редко – ночами хоромы и двор Строгановых, как и всех тотьмичей, держался на запоре. В юродивых скиталась Феодосья в городе, где звезды были видны не столь отчетливо, ибо затмевало свет самых малых из них свечение города – отблески из окон, печных труб, факелов сторожей. И только в Лешаковом бору впервые увидела Феодосья все сферы небесные во всем их величии. Господи, сколько же светящихся огней было на небе. Иные сидели так густо, что сливались в серебряный туман. Иные мерцали. Другие меняли цвет на протяжении нескольких ночей. Были и такие, что двигались по небу! Эти движущиеся звезды особенно озадачили Феодосью. Либо сие души умерших летают? Либо оторвались от хрустальной сферы и потому падают? А куда упадут? Или ангелы подхватят их и приколотят на место? А ежели души это, то можно ли к ним подлететь? Летают ведь птицы? Отчего человек не может? «Что как взлетела бы я молитвою и чудом на сферу и утащила бы Агеюшку назад в Тотьму?» Мысль о том, возможно ли изготовить такое приспособление, чтоб улететь, долго занимала тотемскую астрономшу. Коли изготавливают инженеры, такие как супруг ее Юда, устройства для погружения в глубины земные за соляным раствором, то нельзя ли возвыситься в глубины небесные? Отчасти из размышлений, как далеко расположена от земли ближайшая небесная сфера, Феодосья планировала сперва крест деревянный высоченный. Она тайно уповала, что сможет забраться по нему на небеса. Но потом все-таки здраво рассудила, что до сфер гораздо дальше, чем можно подняться с самой высокой колокольни или строения. Но созерцание природы в самом загадочном и потрясающем воображение виде – млечный путь, кометы, астероиды – все-таки подтолкнуло юную инженершу к возведению креста из другого прелепого Его творения – цветов. Не зря же в раю цветут цветы едемские! Цветы, а не соляные скважины там обустроены. Вот таким образом из трех рек, омывающих ее душу, и зародился тот крест. Кто бы знал, сколь тяжел окажется он для Феодосьи… Тяжел не трудной работой по его обустройству, а тем, что последует за сей пахотой.

Сперва Феодосья выбрала место – на холме, одна сторона которого спускалась к реке, так что если б не кусты ивы и космы чернушного лесочка, состоящего из тощих дерев осины, пологий спуск был бы виден из Тотьмы. Темная лесистая вершина сего холма собственно и покрывала чудскую деревню и места их идолопоклонства. Намеченное Феодосьей поле, поросшее крошечным подлеском, поднявшимся после лесного пожара, случившегося два лета назад, было перспективным и в том, что крест чудесный, освящая своей несомненной божественной силой подземельные сатанинские угодья, одновременно преграждал путь темным потокам, идущим под землей к реке и городу.