Цветок Аида

На пороге стоял Герман. Я видела, как вспыхнули огнем его черные глаза. Он не отрываясь смотрел на меня, я инстинктивно шагнула назад. В горле от волнения пересохло. Нужно было что-то сказать, но я просто не могла.

Он шагнул вперед и, не отводя от меня взгляда, закрыл на замок дверь.

Глава 13

Кора

– Что-то случилось? – Я отошла еще дальше, вглубь коридора. Слева, всего в паре шагов от меня, открыта дверь в мою комнату. И если вдруг…

– Ничего не случилось. – Его взгляд стал прежним – спокойным и безразличным. Но я никогда не забуду, как алчно блеснули его глаза, едва он зашел. – Твоя мачеха попросила проводить тебя к ней.

Герман быстро оглядел нашу скромную прихожую: маленький диван, шкаф с открытой вешалкой, небольшое зеркало и полку, на которой обычно лежали ключи да какая-нибудь мелочь.

– Не пойду. – Я обняла себя за плечи и попятилась к двери. – Я потом… когда они приедут.

– Боишься меня. – Наверное, прочитал страх в моих глазах и совсем не удивился.

– Тебя здесь все побаиваются, – вырвалось у меня. – Даже папа старательно на тебя не смотрит, когда приходит в наш сад.

– Разве я сделал что-то плохое? – Герман шагнул было вперед, но тут же остановился, посмотрел под ноги и снял резиновые сапоги. Аккуратно поставил их рядом с моими кроссовками и медленно пошел ко мне.

– Иногда не надо ничего делать такого. – Я облизнула пересохшие от волнения губы. – Чувства – они на то и чувства, им не всегда нужно логичное объяснение.

– Не придумывай себе всякую хрень, Кора. – Он подошел вплотную и положил руку на дверь прямо над моей головой. – Если б я хотел, ты просто не ушла бы тогда из подвала, но ты здесь – жива, здорова и почти богатая жена.

– Сплюнь и постучи по дереву. – Я нервно усмехнулась, но страх постепенно уходил. Мне, наверное, просто показалось. – Мне не нужны ничьи деньги, все, что я хочу, – это чтобы моя жизнь осталась такой, как раньше.

– А какая у тебя жизнь, Кора? – Он чуть наклонился и заглянул в мои глаза. На его губах играла усмешка. Это и разозлило, и придало мне силы.

Я оттолкнула его от себя, он и не сопротивлялся, отошел в сторону, скрестив руки, но явно ждал ответа.

– После того как умерла мама, я никому не была нужна, кроме бабушки. Папа поселил нас здесь только потому, что после маминых похорон какая-то желтая газета написала, что дочь бизнесмена Солнцева живет в убогой «однушке» с бабушкой, а ее отец совсем про нее забыл. Я давно смирилась с тем, что его любимая дочь – это Аделина, а я… у меня только бабушка. Но знаешь, что чувствую? Я не смогу быть «богатой женой» такого вот Даниза. Если бы ты только его видел, то даже в шутку не стал бы такое говорить. У меня была отличная жизнь, пока папа не влез в долги и теперь вынужден прогибаться перед этими людьми. У меня была свобода. Я хочу снова принадлежать только самой себе!

Я шумно выдохнула, переведя дух. Как же здорово иногда просто выговориться!

– Тогда просто скажи «нет», – мрачно ответил Герман. – Уходи сама, не жди скандала, тебе даже ничего не придется платить мне.

– Не все так просто… Я не одна, у меня бабушка, наш магазин, этот дом…

– Папин дом и его деньги. А ты говоришь – свободная? Малышка, да ты и смысла этого слова не знаешь.

– А ты знаешь? – Я еще больше рассердилась. – Ты тоже что-то не очень счастливый ходишь, я же вижу!

– Но я не настолько глуп, чтобы верить, что можно быть свободным, Кора. – Герман, не спрашивая разрешения, прошел в мою комнату, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. – Человек не принадлежит себе, это иллюзия, всегда есть обстоятельства, обязательства, долги…

Я уселась в свое кресло и с любопытством смотрела на хмурого Германа. Впервые он так разоткровенничался.

– Ты кому-то должен?

В ответ в воздухе повисла пауза, а еще я почувствовала, что между нами снова сгущается напряжение. Наконец он нехотя сказал:

– Я, как и ты, заложник своей семьи, Кора. В этом мы очень похожи.

– Мне жаль! – Так захотелось подойти к нему, положить руку на плечо и сказать, что все образуется. Но я не решалась. Это как погладить грустного волка или уставшего льва. В любом случае загрызет.

– Ты очень странная, Кора, – негромко проговорил Герман. – Хочешь обмануть людей, которых сама же называешь очень опасными, и жалеешь меня.

– А разве тебя нельзя пожалеть? – осторожно спросила я. – Ты ведь тоже человек.

– Ты меня не знаешь. Поверь, лучше тебе прекратить этот разговор и пойти в дом к твоей мачехе. Когда я уходил, видел, как твой папаша приехал.

– Любой человек, что бы он ни сделал, заслуживает того, чтобы его пожалели. И лучше я останусь здесь с тобой, чем буду с ними ждать Аракчеевых.

– Польщен. – Он отвернулся и стал разглядывать фотографии на стене. – Ты очень похожа на мать. У меня не осталось столько воспоминаний о своей.

– А твой отец?

– Горит в аду. – Он дотронулся до одной из фотографий и, обернувшись ко мне, сказал: – Тебе очень идет ее платье. Сама нежность.

У меня дыхание перехватило от его слов.

«Сама нежность».